litbaza книги онлайнДетективыМесть в домино - Павел Амнуэль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 78
Перейти на страницу:

— Гриффин? — спросил Стадлер. — Это еще кто?

И тут у меня сдали нервы. Да, сдали, что в этом странного? Я еще не решил задачу, я вообще не был уверен, что она имеет решение, и самое правильное, что мог бы сделать старший инспектор, — это включить меня в группу расследования, передать все свои полномочия и еще кое-какие добавить, а самому отойти на второй план или хотя бы не мешать. И тогда, может быть… Без гарантии, естественно, какая могла быть гарантия в таком деле? А вместо этого он сейчас, конечно, соберет помощников, опустит на окне шторы, направит мне в глаза яркий свет настольной лампы, и вся полицейская рать будет по очереди задавать мне один и тот же вопрос с разными, точно продуманными, вариациями: «Когда Гастальдон приходил к вам домой?», «Кому вы давали свой нож?», «Где вы познакомились с Гастальдоном?»…

У меня сдали нервы, слишком четко представилась мне вдруг эта картина, и еще этот дурацкий вопрос Стадлера, будто он никогда не читал Уэллса, а если старший инспектор действительно его не читал, то говорить с ним о чем бы то ни было просто не имело смысла. У людей, никогда не открывавших «Человека-невидимку» или «Машину времени», не говоря уж о «Двери в стене», мозги устроены иначе, то есть, как у большинства, и мысли у них всегда правильные, а потому зачастую совершенно неверные, и черта с два им объяснишь разницу.

У меня сдали нервы, я ничего не мог с этим поделать, я вскочил на ноги, стал кричать и размахивать руками. Сейчас, через полгода после той ночи, я совершенно не помню, что кричал, скорее всего, что-то бессмысленное, иначе Стадлер потом непременно задал бы мне кучу наводящих вопросов. Но он ничего не спросил, значит, смысла в моих воплях не было.

Видимо, он подал сигнал, потому что в комнату ворвались четверо или пятеро (в глазах у меня двоилось, и я не мог сосчитать, сколько человек толкало друг друга, чтобы достать меня и отметить свое участие в этом деле), и я вдруг обнаружил, что руки мои стянуты за спинкой стула наручниками, в глаза мне действительно направлен яркий свет настольной лампы, и какие-то безликие, будто записанные на бесконечную магнитофонную ленту, голоса повторяют монотонно те самые вопросы: «Когда убитый приходил к вам в кампус?», «Для чего вы давали ему нож?», «Почему вы передали свой нож чужому человеку?», «Когда вам вернули ваш нож?»…

Ощущение времени у меня отменное. Минуту я обычно отсчитывал в уме с точностью плюс-минус две секунды. Мне не нужно было смотреть на часы, чтобы сказать с точностью до десяти-пятнадцати минут, сколько сейчас времени. Поэтому я не носил часов, они мне мешали, как мешают наручники. Но я совершенно не мог сказать, как текло время в кабинете Стадлера, превращенном в камеру пыток, — и неважно, что после первых тычков (наверно, ради знакомства, все равно, что руку для рукопожатия подать!) меня никто и пальцем не тронул, так что претензий к полиции по поводу недозволенного физического воздействия я иметь не мог никаких, а свет… и вопросы… это для освежения памяти… или правильнее — для освежевания?

— Когда убитый приходил к вам домой?

— Почему вы его позвали?

— Да не был он у меня, отцепитесь…

— Кому вы давали свой нож?

— Когда вам его вернули?

— Назовите имя!

— Никому я нож не давал, это была обычная склейка. Давайте я вам лучше объясню, что это такое…

— Когда убитый приезжал в кампус?

— Убитый, — у меня еще оставалось желание шутить? — не мог ко мне приезжать. Мертвые не ходят.

— Когда Гастальдон был у вас, он еще был живым. Почему вы хотели его убить?

— Он ухаживал за госпожой Беляев?

— Он имел с вами дела? Какие?

— Вы с ним часто встречались? Где и когда?

И так далее — по кругу. Точнее, по спирали: к утру вопросы, хотя и повторялись по содержанию, стали другими по форме:

— Вы дали Гастальдону выпить? Попросили его нарезать хлеб?

— Вы застали Гастальдона и госпожу Беляев в непристойной ситуации?

— Чушь! Вы прекрасно знаете, что ничего между ними не было…

Как долго это продолжалось бы, если бы часов в пять… или восемь… мои представления о времени успели деформироваться до такой степени, что я не представлял даже, закончилась ли уже ночь… или солнце еще не взошло, а рабочий день не начался… если бы на столе не зазвонил телефон, остановив вращавшуюся ленту вопросов. Кто-то чертыхнулся. Действительно, сбой ритма. Мобильники все, должно быть, отключили, чтобы никто не мешал допросу, а про телефон забыли — обычный телефон в наши дни существует скорее для интерьера, чем для связи.

В голове у меня гудело, будто в ушах работали миниатюрные аэродинамические трубы, и что-то равномерно бабахало, как тяжелый пресс, превращавший выброшенные на свалку автомобили в плоские металлические блины. По-моему, я хотел пить, но жажда ощущалась почему-то не как желание поднести ко рту бутылку минеральной воды, а как стремление избавиться от грохота: должно быть, в моем мозгу смешались все пять чувств, и разделить их, вернуть на свои места я был не в состоянии.

Во всяком случае, телефонный разговор Стадлера с невидимым и неслышимым собеседником я воспринимал, как вспышки и без того яркого света, и еще мне казалось, что, когда старший инспектор открывал рот и произносил слово, на язык мне клали очень соленый огурец, и, чтобы воспринять и понять следующее слово Стадлера, я должен был быстро этот огурец прожевать и обязательно проглотить, иначе слова налезали друг на друга и переставали восприниматься, как человеческая речь.

— Слушаю. Да, Стадлер… С кем, извините? Доброе утро, коллега, вы правы, нам следовало бы… хр-р-бе-ж-ж… согласен, это выглядит очень странным совпадением, но я не вижу никакой зацепки… Кто? Ну-ну, интересно, да… Что он вам сказал?… Коллега, почему вы обратили внимание именно на этот звонок? Вам наверняка звонят многие с разными дурацкими… хр-р… предположениями… Да? Ну, вам везет, я, например, продохнуть не могу от желающих подсказать, что мне делать и кого сажать… Что вы, я совершенно не имел в виду… Да, согласен… ж-ж-р… если бы удалось обнаружить связь… вы ведь тоже… ну, вот видите… Да, но с этим приходится мириться, коллега, у них своя задача, у нас своя… Хорошо, я поручу это кому-нибудь из своей группы, о результате сообщу… Конечно, я тоже рад… Всего вам…

Стадлер швырнул трубку и сразу поднял ее опять. Звонил он, должно быть, на коммутатор полиции, а может, в какую-то иную службу, я не был уверен, что живые телефонистки, выполняющие роли соединительных штекеров, все еще существуют в двадцать первом веке.

— Черт возьми, — сердито сказал Стадлер, — я занят, у меня допрос, свидетель вот-вот заговорит, я же просил ни с кем не соединять! Да какое мне дело, Джудит, какая у вас система приоритетов! Международный звонок, подумаешь! И не надо мне… Хорошо, принимаю. Может, мне телефон отключить?… Шучу, дорогая. Всего вам…

На этот раз Стадлер аккуратно положил трубку, потер щеки, поднял на меня усталые, красные глаза и сказал:

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?