Сегодня блок НАТО используется как наступательная армия, тогда как данная организация не была создана для подобной цели. Ее активировали в этом смысле 12 сентября 2001 года, сразу после терактов в Нью-Йорке. Руководители НАТО утверждают, что блок участвует в войне против афганцев, для борьбы с терроризмом. Однако НАТО рискует проиграть эту войну. В таком случае наступит большой кризис, и начнутся споры. Именно в этих спорах мы и узнаем всю правду: ведет ли НАТО войну с терроризмом, как утверждает его командование, или же мы находимся в ситуации, аналогичной той, что была во время холодной войны, когда секретная армия "Гладио" была замешана в терроризме.

Самые ближайшие годы покажут, вышел ли блок НАТО за рамки своей исконной миссии, ради которой был основан: защищать европейские страны и Соединенные Штаты от советского вторжения – от события, которого на самом деле так и не произошло и которое вряд ли когда-то планировалось. Или же в секретных планах НАТО по-прежнему присутствуют иные цели – захват нефти и газа мусульманских стран, что, по сути, и в первую очередь является глобальным терроризмом мирового масштаба…"

Даниэль Гансер

Италия. Рим. 21 мая

Вглядываясь через лобовое стекло автомобиля в освещенную желтым фонарным светом улицу, Сашка отрывисто прошептал:

– Зэ-знаешь, когда я потерял веру в большое, сэ-светлое, чистое?

Артур почувствовал, насколько взволнован и неспокоен друг. Должно быть, и дурацкие вопросы свои задает неспроста – хочет отвлечься, снять внутреннее напряжение. Дорохов и сам ощущал схожесть нынешней ситуации с теми, что частенько приключались в Чечне: та же неизвестность, тот же накал, аналогичная значимость для положительного исхода каждой маломальской детали. Обоим снова приходилось переживать за Ирину, которой отводилась первейшая роль в разработанной операции…

Сейчас Оська расскажет очередную идиотскую историю.

Однако все его "философские догмы" при очевидной и подчас глуповатой простоте имели одно потрясающее качество – они моментально вылечивали от стресса, напрочь снимали психологический ступор. Исходя из этого, майор не отмахнулся и не послал его, как водится "воровать патроны", а лишь поморщившись, предположил:

– Знаю. Ты в прошлом году рассказывал. Когда нас в учебный центр из СИЗО конвоировали.

– Постой-постой!… Это про что я тогда рассказывал?

– О твоем разочаровании в бабах. Дескать, вечно тебе попадаются с сосками разной величины.

– Типа на левых гэ-грудях больше чем на правых?!

– Вроде того.

– Э-э, маймуно, виришвило! – энергично замотал башкой Осишвили. – Не о том ты говоришь! Я ж когда повстречал в Лионе свою фэ-французскую мамзель, так сразу по этому поводу и успокоился. Линейку к ее сиськам в первую же ночь пэ-приложил и представляешь – совпали, мля, до миллиметра! Ну, я обалдел, конечно, от радости и забыл обо всех прежних недоразумениях.

– Стало быть, разувериться в жизни ты успел еще до того знаменательного момента?

– Ну да! В ранние годы меня, понимаешь ли, постигло первое гэ-глубочайшее разочарование.

У Дорохова дрогнули в улыбке губы; он выдохнул, расслабил уставшие от долгого напряжения мышцы. И приготовился услышать очередную страшную трагедию из насыщенной Сашкиной судьбинушки.

– …Иду я, зэ-значит, в далеком детстве со своим дедулей по обезьяньему питомнику, что был когда-то в Сухуми, – начал торжественно излагать тот. – Хорошо вокруг: пальмы, цветочки, солнышко, запах моря… Слева от асфальтовой дорожки в большом вольере семейство макак бананами давится, дальше шимпанзе кому-то рожи корчат… А сэ-справа прудик небольшой искусственный устроен, – в нем лебеди хороводом плавают. Изящные такие, белоснежные… с черными, будто накрашенными зенками. И вот представляешь, выходит из воды одна такая лебедушка – кэ-красотища неописуемая: стать, величавость, грация… Мы с дедом аж замерли, с места сдвинуться не можем – стоим, любуемся…

Капитан прервал повествование, протяжно вздохнул.

Артур же, заслушавшись гладким повествованием, не выдержал:

– Ну, дальше-дальше рассказывай – не томи!

– Дальше… А дальше отряхнулась, значит, эта краля от водицы и ка-ак наложит цельную кучу посреди раскаленного асфальта!

– От те раз, – едва сдерживал душивший смех Дорохов.

– Вот и я говорю! Наложила и поперлась в раскоряку обратно к водоемчику. Куда подевалась грация, куда исчезла стать – до сих пор понять не могу… Вот и песенке трандец, а кто слушал – молодец! Подозреваю, что именно в тот день мое безоблачное детство со сказочными гэ-грезами, так сказать, безвозвратно скончалось.

– И виной тому проклятая лебедиха.

– Тебе смешно! А я по дороге домой чуть не расплакался, мля, от досады. Дед с перепугу даже мороженого тэ-три порции купил…

В это время ожил мобильный телефон, лежащий на приборной панели автомобиля. Мужчины разом примолкли; Артур схватил телефон, но абонент, сделав короткий звонок, уже прекратил вызов.

Это и был долгожданный сигнал от Ирины.

– Пора, – мгновенно сделался серьезным майор.

И, покинув салон, быстрым шагом пошел вдоль оживленной ночной улицы.

* * *

Так называемый римский "сезон помещений" закончился в середине апреля. С пришедшим на Апеннинский полуостров теплом открылся "сезон уличный", и уже с месяц многочисленные туристы, гости, и жители итальянской столицы стекались к центрам ночной жизни трех римских районов: Трастевере; "Бермудский треугольник" возле пьяцца Навона; и, наконец, квартал Тестаччо вокруг холма Монте-деи-Коччи. Народ слушал живую музыку, глазел на представления артистов; потягивал пиво и коктейли, танцевал и веселился на свежем воздухе…

На мощеной булыжниками улочке, вдоль четырехэтажного дома с деревянными жалюзи на окнах, расположился длинный ряд больших брезентовых зонтов. Под каждым светилась желтая лампочка, освещавшая несколько обустроенных вокруг крохотных столиков. "Blu Bar" на Via dei Soldati предпочитали посетители, говорящие по-английски. Бар был не из дешевых – самый скромный ужин в заведении обходился посетителю в сотню евро. Верхней же ценовой границы попросту не существовало.

За одним из столиков сидела небольшая компания: молодая симпатичная женщина, и двое мужчин, поведением и манерами похожих на англичан. Мужчинам было лет по пятьдесят или чуть больше; оба сыпали комплиментами и ухлестывали за милой барышней. Та скромно прятала улыбку – не отказывала ухажерам, но и не торопилась отвечать на пылкую и отчасти показную страсть конкурировавших меж собой приятелей…

Познакомились они утром на самых верхних ступеньках Испанской лестницы. Мужчины вышли из отеля "Хасслер", а девушка поднималась по последнему пролету навстречу. Неловко столкнувшись с одним из них, она выронила сумочку и рассыпала все ее содержимое. Так, ползая по ступеням, и познакомились. Потом, сраженные ее внешностью англичане, помогли устроиться в отеле и пригласили прогуляться по Риму. Она не смогла устоять перед галантными кавалерами – приняла в номере душ, наскоро облачилась в соблазнительный наряд и выпорхнула из прохлады отеля в тридцатиградусную жару…