Петрограде терпит огромные финансовые затруднения. Поэтому чрезвычайно желательно, чтобы им выслали деньги.

Берген

Бусше

Представитель МИД при ставке – в МИД Германии

Телеграмма № 1771

29 ноября 1917 г., 19.25. Получено: 29 ноября 19.35

Вниманию статс-секретаря!

Если в обозримом будущем состоятся мирные переговоры с Россией, Его величество просит, чтобы Ваше превосходительство, несмотря ни на что, попытались добиться какого-нибудь союза или дружеских отношений с русскими. Он сказал, что после русско-японской войны это будет легче, чем мы полагаем. Он уже убедил Верховное главнокомандование армии пустить русские железные дороги, если это окажется возможным, и для этой цели предоставить в распоряжение русских офицеров штат германских железных дорог. В более отдаленном будущем император надеется также установить с Россией тесные торговые связи[252].

Лерснер

Статс-секретарь иностранных дел – представителю МИД при ставке

Телеграмма № 1925

Берлин, 3 декабря 1917 г.

Распад Антанты и последующее создание политических комбинаций, выгодных для нас, является самой главной военной целью нашей дипломатии. Россия оказалась самым слабым звеном во вражеской цепи. Следовательно, задача в том, чтобы постепенно ослабить эту цепь и, по возможности, удалить ее вовсе. Это было целью подрывной деятельности, которую мы проводили в России за линией фронта, – в первую очередь поддержка сепаратистских тенденций и большевиков. Только когда мы по разным каналам и под разными предлогами обеспечили большевикам постоянный приток фондов, они сумели проводить энергичную пропаганду в своем главном органе «Правде» и значительно расширить прежде весьма слабый базис своей партии. Теперь большевики пришли к власти, сколько времени они сумеют продержаться – сказать невозможно. Им нужен мир, чтобы укрепить свою собственную позицию, с другой стороны, в наших интересах использовать этот период, пока они находятся у власти (а период этот может оказаться коротким), чтобы добиться сначала перемирия, а затем, по возможности, мира. Заключение сепаратного мира означало бы достижение намеченной цели, а именно – разрыва между Россией и ее союзниками. Напряжение, которое непременно будет вызвано таким разрывом, определит степень зависимости России от Германии и ее будущие отношения с нами. Как только бывшие союзники бросят ее, Россия будет вынуждена искать нашей поддержки. Мы сможем оказать России помощь разными путями: во-первых, восстановив железные дороги (я имею в виду немецко-русскую комиссию, под нашим контролем, которая займется рациональной и координированной эксплуатацией железных дорог, чтобы быстро восстановить движение грузов), затем – выдав ей значительную ссуду, необходимую для сохранения своего государственного механизма. Это может иметь форму аванса под обеспечение зерном, сырьем и т. д. и т. п., которые Россия будет поставлять нам под контролем вышеупомянутой комиссии. Помощь на такой основе – масштабы ее могут быть увеличены по мере необходимости – будет, на мой взгляд, способствовать сближению между обеими странами.

Австро-Венгрия будет относиться к этому сближению с недоверием и неодобрением. Я бы расценил излишнее рвение графа Чернина прийти к соглашению с русскими как желание опередить нас и помешать Германии и России установить тесные отношения, которые были бы нежелательны для Дунайской империи. Нам ни к чему добиваться расположения русских. Мы достаточно сильны, чтобы спокойно выжидать; наше положение дает нам гораздо больше возможностей, чем Австро-Венгрии, для того, чтобы предложить России все, что ей нужно для восстановления ее государства. Я оптимистически расцениваю развитие дел на Востоке, но я полагаю, что сейчас важно сохранить определенную сдержанность в наших отношениях с австро-венгерским правительством по всем делам, в том числе и по польскому вопросу, который касается обеих монархий, с тем чтобы не связывать себя никакими обязательствами.

Смею надеяться, что вышеизложенные соображения не выходят за рамки указаний, данных мне Его величеством. Прошу Вас соответственно доложиться Его величеству и сообщить мне телеграммой Его высочайшие инструкции.

Кюльман

Представитель МИД при дворе императора – в МИД Германии

Телеграмма № 1819

4 декабря 1917 г., 19.30. Получено: 4 декабря 20.25

На телеграмму № 1925

Его величество кайзер выразил согласие с соображениями Вашего высочества относительно быстрого сближения с Россией.

Грюнау

Заместитель статс-секретаря иностранных дел – представителю МИД в ставке

Телеграмма № 1943

Берлин, 5 декабря 1917 г.

На сообщение № 1040

Шведское правительство сообщило нам, что визы русским эмигрантам могут быть выданы только после того, как им будет гарантировано разрешение на въезд в Россию.

Поскольку информацию на сей счет невозможно получить по другим каналам и поскольку эмигранты, о которых идет речь, близки к Ленину, прошу Вас обратиться к Верховному главнокомандованию армии с просьбой выяснить у русского правительства по радио или телеграфу или через русских, ведущих переговоры о прекращении огня: будет ли разрешен въезд в Россию эмигрантам, которые хотят вернуться из Швейцарии через Германию, и в случае согласия не откажется ли русское правительство проинформировать о нем шведское? В качестве альтернативы: не исключена возможность, что мы разрешим эмигрантам перебраться через нашу линию фронта и линию русского фронта.

Бусше

Заместитель статс-секретаря иностранных дел – в политический отдел генштаба (Берлин)

5 декабря 1917 г.

Посылаем в Политический отдел Генштаба в Берлине копию[253] с ссылкой на инструкции о возвращении русских эмигрантов из Швейцарии, посланную непосредственно в Политический отдел Верховным главнокомандованием армии. Согласно сообщению из имперской миссии в Берне, русский автор Карл Бухгольц, которому, согласно письму от 3 сентября от заместителя начальника Генштаба, было отказано в разрешении ехать из Швейцарии в Швецию через Германию, намеревается присоединиться к вышеупомянутым эмигрантам. Поскольку Бухгольц находится как будто в хороших отношениях с Лениным и поскольку теперь он хочет ехать не в Швецию, а в Россию, представляется разумным разрешить ему и другим эмигрантам проехать через Германию. Прошу как можно скорее сообщить мне решение по этому делу, чтобы можно было соответствующим образом информировать имперскую миссию в Берне.

Бусше

Германский посланник в Берне – в МИД Германии

Телеграмма № 1949

Берн, 5 декабря 1917 г. 6 декабря, 0.40.

Получено: 6 декабря, 5.20

Вниманию г-на фон Бергена

Байер достаточно оправился для отъезда в субботу, в крайнем случае в воскресенье. Я настоятельно прошу инструкций, желательна ли эта поездка[254]. Ввиду необычайно сильного эффекта, который произвело, насколько можно судить отсюда, интервью, опубликованное в «Фрайе прессе»[255], я считаю, что Байер с его сильным влиянием на большевиков будет в состоянии сгладить враждебные выступления, вызванные этим интервью, которые не замедлили появиться.

Ромберг

Депутат Эрцбергер –