Мужчины заговорили об оружии, но эта тема совсем не интересовала Машу. Хотя она и служила с недавних пор в армии, в душе оставалась глубоко гражданским человеком и мечтала сразу же по окончании войны демобилизоваться.

Оказалось, Анциферов неплохо разбирался в оружии. Разговор вскоре зашёл об автоматах. К сожалению, автоматы были пока ещё редкостью в Красной Армии, а вот гитлеровцы вовсю их использовали.

– Ничего, – говорил Анциферов, – скоро у нас в каждом полку будут роты автоматчиков. Вот тогда-то и посмотрим. Только нашей промышленности нужно время для перехода на «военные рельсы».

Так проговорили они до самого позднего вечера. Рюмин, уходя от Маши, сердился и на неё, и на её гостей, которые не дали ему нормально поговорить с этой красивой машинисткой.

1 сентября 1941 года

Штаб Брянского фронта

Пленного унтер-офицера Кульчицкого действительно убили. Когда Никаноров и Орлов вошли в комнату, где его держали, он лежал на кровати. Лицо его было обращено в сторону входной двери. Застывший взгляд диверсанта устремился куда-то в бесконечность. Он был в красноармейском белье, одеяло сброшено на пол. В его груди торчал финский нож. Кровь испачкала простынь, подушку, одеяло.

Никаноров с досады заскрежетал зубами и негромко выругался.

В маленькой комнате, если не считать трупа и сброшенного на пол одеяла, царил порядок, даже стулья не были опрокинуты. Шторы на единственном окне оставались плотно задёрнутыми. Складывалось впечатление, что убийца хорошо знал своё дело: он вошёл незаметно в комнату, когда Кульчицкий уже спал, и убил его одним ударом ножа. Прямо в сердце. Скорее всего, убийца не зажигал свет, а воспользовался карманным фонариком. Иначе как он мог в темноте нанести финкой такой точный и смертельный единственный удар?

Никаноров остановился в центре комнаты, до сих пор не веря в смерть пленного. Он удивлённо и с негодованием смотрел на труп.

«Это просто немыслимо, – думал он. – Убили прямо в штабе Брянского фронта!»

Орлов подошёл к кровати, на которой лежал убитый, коснулся тыльной стороной ладони его лица. Кожа диверсанта уже успела остыть, а мышцы окаменели.

– Он мёртв часа четыре, а может быть и пять, – Орлов посмотрел на Никанорова. – Нужно осмотреть комнату, найти свидетелей, если они, конечно, есть.

– Да, приступай, – приказал старший лейтенант. – Я буду в Особом отделе.

Кульчицкого, конечно, охраняли, но это не помогло. Часовой, красноармеец Чехлов, стоявший в карауле, получил сильный удар по голове, и его в бессознательном состоянии отправили в госпиталь, где он, не приходя в сознание, вечером того же дня скончался. Поиск свидетелей результатов не дал: никто ничего подозрительного не видел и не смог ничего сказать конкретного.

Получалось, что неизвестный или неизвестные проникли ночью в охраняемый дом и расправились там с пленным диверсантом. Кто это сделал? Зачем? Чтобы он не смог опознать шпиона?

Никаноров и Орлов полагали, что Кульчицкого случайно увидел немецкий агент. Опасаясь разоблачения, он убил его. Эта версия была главной. Она полностью соответствовала всем известным чекистам фактам. Иное было трудно представить.

– Где-то рядом с нами активно действует хорошо законспирированный враг. Опытный и дерзкий враг, – Алексей подвёл итог многочасовым спорам с Никаноровым. – Как же я хочу его найти. Я просто мечтаю с ним встретиться.

3 сентября 1941 года

Брянский фронт

Полк, в котором проходила службу Ирина Гурова, наступал. Наступала и их 278-я стрелковая дивизия. Наступала их 50-я армия. Наступал весь Брянский фронт. Контрудар 50-й армии наносился в направлении на Рославль. С этой целью командование армии при поддержке штаба фронта сформировало специальную войсковую группу, в состав которой вошли четыре стрелковые дивизии, одна танковая бригада и отдельный танковый батальон.

Ударная группировка 50-й армии сразу натолкнулась на жёсткую оборону гитлеровцев. Противник на многих участках упорно оборонялся, стремясь удержать занимаемый фронт. Немцы активно вели оборонительные работы, рыли окопы, строили ДЗОТы, создавали узлы сопротивления. Некоторый успех советских войск всё-таки наметился, но бои с пехотными дивизиями 4-й армии немцев были очень жестокими. Советские дивизии с трудом преодолевали сопротивление врага, продвигаясь под сильным артиллерийско-миномётным огнём за один день всего на километр или два.

Наверное, никто тогда из бойцов и командиров Брянского фронта не знал, что 3 сентября 1941 года немецкие газеты объявили о захвате Брянска. Поспешили… На самом деле после начала советского контрнаступления гитлеровские войска были вынуждены отступить от Брянска в среднем примерно на 60 километров.

Трудно снайперам, тем более девушкам, в обороне, но ещё трудней в наступлении. Фашисты успели хорошо окопаться, организовали оборону, и теперь их приходилось с большими потерями выбивать с каждой высоты, из каждой деревни.

И это при господстве в воздухе немецкой авиации! Правда, ради справедливости следует сказать, что и советские истребители и бомбардировщики стали чаще появляться над передовой.

Но всё равно их было так мало!

Немцы при первой же возможности контратаковали: ротой, батальоном, полком. И обязательно при поддержке танков и артиллерии. Часто дело доходило до жестоких рукопашных схваток.

Немцам, участвовавшим в нескольких рукопашных схватках, давали потом специальный отличительный знак, которым они очень гордились.

Для советских солдат подобных знаков отличия не предусматривалось.

Со 2 сентября, то есть с начала контрнаступления 50-й армии, Ирина Гурова и остальные девушки-снайперы находились на передовой. Они уничтожали пулемётные точки, артиллерийских наблюдателей, стреляли в подставившихся солдат и офицеров противника. Даже поесть часто не удавалось: ротные старшины не добирались на передовую, задерживаясь по каким-то важным причинам. В итоге красноармейцам приходилось довольствоваться сухарём и куском сала.

Впрочем, недостатки в питании красноармейцы готовы были простить старшинам и командованию. Главное – они наступали! За первые месяцы войны столько отдали гитлеровцам родной земли, что и подумать страшно. Теперь же они наступали. Пусть с трудом, медленно, но всё-таки двигались вперёд!

Весь день 3 сентября Ирина и её напарница Лена Сухорукова пытались уничтожить хорошо замаскированный пулемёт фашистов, мешавший захватить батальону, которому их придали, безымянную высоту. Эта безымянная высотка господствовала над окрестностью. Пока на ней находились немцы, нечего было думать о дальнейшем продвижении не то что батальона, но и всего полка. Больше всего мешал замаскированный крупнокалиберный пулемёт.

Ира и Лена при помощи пожилого бойца отрыли недалеко от высоты небольшой окопчик и весь день пролежали в нём, высматривая пулемётчика.