— Вид у тебя самый дурацкий в этой будке, — сказала Долли. — И ты думаешь, я согласилась бы с тобой вдвоем сесть там на карантин?

— У тебя на крыше вид не менее дурацкий. Это еще вопрос, кто из нас в более глупом положении: ты, потому что не можешь сюда войти, или я, потому что не могу отсюда выйти.

— Да и все эти крыши — сплошная нелепость, разве нет?

— И как же тебя угораздило жить в таком старом нелепом городе?

Она уже хотела ответить дежурным: «Я не знаю», когда вдруг поняла, что и вправду не знает этого. Ее пребывание здесь — по соседству с дымовой трубой на «проспекте» из смежных крыш — казалось не более абсурдным, чем пребывание в любом другом из множества мест, которые она переменила за последние месяцы.

Следующая фраза Кларка прозвучала как отзвук ее собственных мыслей:

— Я глядел на облако, и вдруг из него вышла ты.

Это было уже слишком. Но Долли не могла сказать: «Открой свое окно, я спущусь к тебе, и мы будем вместе болеть корью». Все, что она смогла сказать, прозвучало так:

— Ну, до встречи. Для больного ты выглядишь совсем неплохо.

— Уже уходишь?

— Я должна быть в своей комнате.

— Да брось ты! Твой дядя сердиться не будет, судя по тому, что рассказывала о нем моя тетка, — они давно знакомы.

На миг ею овладело искушение рассказать Кларку все. Но он так чудесно смотрелся в своей стеклянной темнице! Нет, Долли не могла допустить, чтобы его хоть краешком коснулись ее личные проблемы и невзгоды.

Она допоздна засиделась над домашним заданием, и настроение ее отнюдь не улучшил визит мисс Уилли, которая влетела в комнату с магазинными сэндвичами и очередным приветом от дядюшки Чарли.

— Его осматривал доктор?

— Разумеется.

Однако Долли уже не принимала на веру ее слова.

Следующим вечером, расставшись со школьными подругами под стрекот взаимных заверений о скорой встрече на вечеринке, она поднималась по лестнице дядюшкиного дома, раздумывая, не послать ли телеграмму папе, когда из комнаты майора донесся голос мисс Уилли:

— Запонки были при тебе во время отъезда.

— Они и сейчас где-то здесь, вот только где именно? Впрочем, я всегда могу позаимствовать запонки дяди Чарли.

Мисс Уилли рассмеялась. Это был неприятный смех, пронзительный и сдавленный одновременно, — как голос затравленной птицы, никогда не знающей, когда ей можно запеть, а когда нельзя. Долли, чувствуя себя более раскованной после привычного дня в школе, вновь собралась заглянуть к дяде Чарли, но внезапно усилившаяся перебранка в комнате майора заставила ее поспешить наверх.

«Как же мне быть? — размышляла она. — Обращаться за помощью к посторонним будет неправильно, это все же дом моего родственника».

Через какое-то время, спускаясь по лестнице, Долли услышала голоса майора и мисс Уилли, продолжавших ругаться в нижнем холле, и подалась было назад. Но по тому, как внизу вдруг притихли, стало ясно, что они услышали ее шаги, и Долли пришлось продолжить спуск.

Майор был при полном параде — во фраке с белым галстуком. Его трость, взятая на изготовку, как ружье, его ослепительно-белые перчатки и тонкое колечко его монокля — все указывало на то, что нынче вечером он будет иметь успех на балу в доме Анджелы Дикни. Сама мысль об этом возмутила Долли. Она даже пожалела о том, что представила его своей старшей подруге.

— Ага, вот еще одна будущая дебютантка, — галантно приветствовал ее майор. — Подвезти вас куда-нибудь, мисс?

— Нет, не стоит. Мне идти недалеко.

Во время праздничного застолья и в процессе последующего угадывания друзей за черными атласными масками Долли неотступно преследовал образ этого англичанина. До той поры она и понятия не имела, что такое ненависть, благо отец ее делал все, чтобы защитить оставшуюся без матери девочку от недобрых веяний большого мира.

Участники маскарада, числом около двух дюжин — все в черных масках или с напудренными до клоунской белизны лицами, — готовились к выходу на улицу для главного развлечения этой ночи. В толчее перед дверью Долли вдруг шутки ради мазнула напудренной рукой по выглядывавшему из-под маски уху Джона Гамильтона.

— Прекрати! — взвился тот. — Если приспичило дурачиться, иди мажь своего приятеля.

— Какого такого приятеля? — удивилась Долли.

— А то не знаешь? Уже всей школе известно его имя — Кларк Как-его-там.

— Кларк Кресуэлл? Разве он тоже здесь?

— Да вот же он, лопает мороженое.

В тот же миг хриплый мужской голос перекрыл подростковый галдеж:

— Внимание, все выходим по одному! Не волнуйтесь, девочки и мальчики, это простая формальность.

— Не иначе это детектив! — шепнул Джон на ухо Долли. — Могу поспорить, в этом доме что-то украли.

Но Долли его уже не слушала. Когда все потянулись к выходу, она стала искать глазами Кларка, зная, что скоро придется натянуть маску, а в ней обзор будет гораздо хуже. В дверях кто-то приподнял край маски над ее лбом, и все тот же хриплый голос произнес:

— Проходите, юная леди.

Она шла предпоследней, за ней была только девчонка с лицом, густо покрытым пудрой. У крыльца хозяин дома вполголоса беседовал с тремя мужчинами, державшими руки в карманах. Ряженая компания сгрудилась на тротуаре неподалеку.

— Продолжайте гулять, ребята, — громко обратился к ним хозяин. — То, что здесь произошло, вас не касается.

А еще миг спустя откуда-то из темноты трелью донесся высокий, как птичий щебет, смех.

Мисс Уилли! Она здесь — но под которой из масок? И где-то здесь же должен быть Кларк. Ага, вон та высокая фигура! Долли бросилась к нему и подняла свою маску.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Интересно, где находилась ты, когда пропали бриллианты короны? Уверен, они сейчас при тебе.

— А я была уверена, что у тебя корь.

— Доктор тоже был в этом уверен, только ошибочка вышла. Он решил, что если вся моя школа слегла с корью, то и у меня обязательно должна быть корь. — Кларк наклонился и заглянул ей в лицо при свете уличного фонаря. — Да ты вся дрожишь! Что случилось?

Долли не удержалась и всхлипнула.

— Я боюсь за дядю Чарли. Они меня к нему не допускают.

— А кто такие «они»?

— Его знакомые, поселившиеся в доме. — Даже сейчас, испуганная и встревоженная, она не позволила себе вдаваться в детали.

— Могу я чем-то помочь?

Они шли чуть позади остальных ребят. И тут она сказала:

— Думаю, он сейчас один в доме. Я хочу его увидеть. Пойдешь со мной?

Дверь оказалась заперта, а ключей от дома дяди Чарльза у Долли не было.