«Риядус Салихийн» включена в списки террористических организаций России, США и ООН.

В структуре «Риядус Салихийн» четыре линии: военная, оперативно-боевая, политическая и духовная. Басаев совмещал функции политического и военного главы. Политическую линию возглавляет Меджлис аль Шура как Меджлис эмиров джамаатов, военного командования и духовных лиц. Меджлис аль Шура выбирает Исполнительную Шуру во главе с Верховным эмиром на неопределенный срок. Исполнительная Шура образует комитеты для работы. Комитеты следующие: политический, социальный, информационный, шариатский и боевой.

Военная линия включает верховного военного амира и Военную Шуру из командующих батальонами. Батальон является основным военным подразделением. Его численность колеблется от двадцати до пятидесяти человек. В его состав входят отделения как боевые группы. Батальон называется «разведывательно-диверсионный батальон чеченских шахидов» соответствующей оперативной зоны.

Оперативно-боевая линия включает в себя заместителя верховного военного эмира по боевым операциям. Данный эмир возглавляет Шариатскую службу безопасности. Ключевым органом является Штаб планирования и остальные отделы. Следующий уровень – оперативное направление с секторами, направление возглавляет эмир. Так, в дагестанское оперативное направление входят ауховский сектор, аварский сектор, лезгинский сектор, даргинский сектор и центральный сектор (Махачкала).

Духовная линия включает суд и духовное руководство. Духовную линию возглавляет Шариатский комитет Исполнительной шуры. Шура улемов санкционирует теракты. В каждом джамаате есть выборный улем. Суд – понятие условное в данном случае. В организации есть Шариатский суд во главе с Шариатским амиром.

В каждом джамаате есть кади, иногда он совмещает эту должность с улемом.

Группа Мовсара Бараева в Москве – это Аргунский джамаат Чечни, Третий батальон шахидов и Аргунский сектор Чеченского оперативного направления. Группа Магомеда Евлоева в Беслане – Ингушский джамаат, Второй батальон шахидов, Ингушский сектор Центрального оперативного направления.

Террористические акты, совершенные или приписываемые «Риядус Салихийн»:

▪ 2002, 23–26 октября – захват заложников в Театральном центре на Дубровке, Москва.

▪ 2002, 27 декабря – взрыв здания администрации в Грозном.

▪ 2003, 5 июля – самоподрыв двух женщин-террористок на рок-фестивале «Крылья» в Тушино (Москва).

▪ 2003, 5 декабря – взрыв электрички в Ессентуках.

▪ 2003, 9 декабря – самоподрыв женщины-террористки возле гостиницы «Националь».

▪ 2004, 6 февраля – взрыв в вагоне поезда между станциями московского метро «Автозаводская» и «Павелецкая».

▪ 2004, 24 августа – взрывы двух российских пассажирских самолетов Ту-134 и Ту-154.

▪ 2004, 31 августа – взрыв около входа на станцию метро «Рижская» в Москве.

▪ 2004, 1–13 сентября – захват заложников в средней школе № 1 города Беслан.

▪ 2007, 13 августа – подрыв поезда «Невский экспресс».

▪ 2008, 6 ноября – подрыв террористкой-смертницей маршрутного такси во Владикавказе.

▪ 2009, 22 июня – подрыв террористом-смертником кортежа президента Ингушетии.

▪ 2010, 29 марта – подрыв террористками-смертницами станций «Лубянка» и «Парк культуры» в московском метро.

▪ 2010, 9 сентября – взрыв на центральном рынке Владикавказа.

▪ 2011, 24 января – взрыв в аэропорту Домодедово.

▪ 2011, 10 июня – убийство Юрия Буданова.

Википедия

Нормального автобусного сообщения в этом городе не было. Кто говорил, что запретили власти, чтобы не искушать местных ваххабитов полным салоном автобуса, кто – что директору автобусного парка дали взятку, чтобы закрылся и дал возможность работать маршруткам. Но маршруток здесь было больше, чем даже в Москве, маршруток и таксистов. Республика бедная, таким образом многие зарабатывают. В отличие от цивильной Москвы, где в качестве маршруток работали в основном переделанные фургоны-иномарки, здесь маршрутками работали «Газели», некоторые из которых выглядели так, как будто вышли из-под обстрела. Но водители не унывали – резко стартовали, выжимая все, что можно, из своих парнокопытных, с визгом и пылью из-под колес тормозили на перекрестках и остановках. Удивительно, но «своих» водители часто подвозили бесплатно, причем для кого-то свои были люди родного села, а для кого-то – всего своего народа. Особенно крепкие связи были у лакцев – небольшого, но сплоченного дагестанского народа.

Алена стояла вместе со всеми на остановке, и уже подъезжала «Газель», которая ей была нужна, как вдруг кто-то рванул ее за рукав так резко, что она обернулась.

– Ты что здесь делаешь, с…а джамаатовская?

Незнакомая женщина, одетая по-европейски, хотя и беднее, чем в Москве, смотрела на нее. Алену поразила совершенно немотивированная злоба, написанная у нее на лице.

– Подстилка ваххабитская, думаешь, это ваша земля? Пошла отсюда!

«Газель» подошла. Еще одна женщина, явно уже немолодая, тоже в хиджабе: шагнула вперед, схватила обидчицу Алены за рукав:

– Это ты здесь чужая, проститутка! Чтоб тебе подавиться!

– Я с этой не поеду!

– Тогда иди пешком! А лучше уезжай в Русню, там тебе самое место!

Маршрутка оставалась стоять, даже водитель с интересом наблюдал за разворачивающимся спектаклем. Две женщины готовы были вцепиться друг другу в лицо.

– Пойдем, сестра, садись! – решительно сказала вторая женщина в хиджабе. – Не слушай эту проститутку…

– Извините. Извините…

Алена ушла с остановки – ей было не по себе, и она решила пойти до нужного места пешком, хотя было довольно далеко…

Дагестан – а здесь она была впервые, при-ехала в отпуск повидаться с Лечи – ошеломил своей нищетой, при этом какой-то неукротимой волей к жизни, братским отношением – и в то же время глубоким расколом, прошедшим по этой земле. Джамаатовских, ваххабитов здесь было не большинство, не относительное и даже не абсолютное, ни в одном народе они не составляли большинства, ни в одном городе они не определяли ситуацию – даже в Махачкале, которую они переименовали в Шамилькалу. Но их было достаточно, чтобы республику считали оплотом ваххабизма и терроризма, и самое главное – они готовы были оплачивать свои слова и свое видение мира кровью, не только чужой, но и своей. Их оппоненты свои слова оплачивали только деньгами, да и то не всегда.

Махачкала, красивейший город, стоящий на берегу древнего Каспия, не был похож ни на один другой город. Он занимал большую часть побережья, под махачкалинский горсовет передали всю территорию побережья до Чечен-острова под элитную прибрежную застройку. Но в то время, как на презентациях на экранах красовались высотки «под Абу-Даби» – в городе остро не хватало самого примитивного, дешевого жилья. От бескормицы, рейдов силовиков по горам, опасений нападения со стороны соседней республики сельское население из горных районов тронулось в город, где его никто не ждал. Нормы застройки в городе никто не соблюдал, более того – покупая квартиру, многие умудрялись пристроить к ней большую крытую террасу, веранду или даже переход до другого дома. Строили и на крышах. В итоге при виде этого города возникала только одна словесная ассоциация – Шанхай.