я поражён тем, как Вы держитесь, после того, что случилось, — присел неподалёку, но на почтенном расстоянии. — Да и вообще не встречал прежде эмпатов, умеющих так легко, находиться в обществе других людей.

— Это благодаря моей маме, она научила меня отстраняться от ненужных эмоций.

— Виэр Виктор говорил об этом, но увидеть это воочию… — Мария вела себя как обычная вира, не смотрела затравленным взглядом, не вжимала голову в плечи, а главное, говорила.

Если сравнивать с Алиёй, то просто небо и земля. Кажется, голос сестры Валерии я услышал, лишь после нападения на виру. До этого она всегда молчала, прячась за спиной старшей сестры, не отходя от неё.

Я прекрасно понимал, что так она цеплялась за эмоции родного человека, зная, что от неё можно ожидать в той или иной ситуации.

После того случая она почему-то решила переключить свою эмоциональную привязку, выбрав источником меня. Я был не против, какое-то время, так она хотя бы говорила со мной, но стоило приблизиться кому-то чужому, Алия превращалась в дрожащий на ветру лист, бледнела и начинала искать глазами укрытие.

Однажды я даже спросил её, как она согласилась на приём в честь своего дня рождения, если даже минута, проведённая в обществе с незнакомым человеком для неё, так тяжело даётся.

— Думала, что смогу продержаться ради сестры. Валерия столько для меня сделала, ей хотелось праздника, а мне сделать сестричке приятно. К тому же мы договорились, что я лишь открою праздник, а затем смогу уйти, — услышал в ответ.

Глядя на то, как она реагирует на посторонних, я был уверен, что Алия даже шагу бы не сделала в направлении ожидающих её гостей.

Я искренне сочувствовал младшей сестре Валерии, глядя на то, как она старается оставаться в обществе, имея при этом такой дар. Считаю, что уехать в «Обитель», всё же была не такая плохая идея, там ей, по крайней мере, будет спокойно и точно безопасно.

Уединённый мирок, прячущий особенных вир от чужих эмоций, был ещё и своеобразной крепостью, куда попасть крайне сложно, если ты не ближайший родственник или высокопоставленное лицо и то в сердце Святая Святых ты не будешь допущен, дабы не нарушить покой остальных вир.

— Вам бы начать учить этому других, — улыбнулся, восхищаясь умению Марии.

— Лия предложила то же самое, когда узнала, что я эмпат, — тепло улыбнулась в ответ вира. — Вы очень подходите друг другу.

— Вы знаете кто я?

— Конечно, Вы Рэйсон Эриз, я много раз видела, как она рисует Вас.

— Я не видел в её рисунках своих портретов, — удивился услышанному, в тех листах, что были подготовлены для меня, ничего похожего на моё изображение не было, уж себя бы я узнал.

— Их и не могло быть там, она их почти сразу сжигала.

— Зачем?

— Не знаю, она не говорила, я лишь могу передать, что она чувствовала при этом, — сказав это, Мария посмотрела на меня так, будто ждала разрешения, и я его дал кивнув. — Когда Лия рисовала Вас — она была счастлива, из неё просто лилась нежность, восхищение, любовь, а каждый раз, когда листок летел в огонь, её поглощали тоска, страх, неуверенность… — вира говорила тихо с придыханием, теперь не глядя на меня, — Вам тяжело это слышать, — внезапно перестала перечислять эмоции моей феи, встала со стула и направилась к столу. — Вы тоже тоскуете.

— Я ищу её уже очень давно, она моя наречённая, — наблюдая, как Мария разливает чай, честно признался ей.

— Я же говорила, что «Единый» приводит её сюда не просто так, — вновь улыбнулась вира, поднося ко мне чашку ароматного чая.

— Приводит? Откуда приводит?

— Она сказала, что издалека, но я думаю из другого мира, — такого ответа я не ожидал, хорошо не успел отхлебнуть чая, иначе бы точно захлебнулся.

— Странно слышать такое предположение от простой виры, что навело Вас на такой вывод? — аккуратно поставил чашку на стол, разговор принял слишком неожиданный поворот.

— Вы знаете хоть одно место на Керрисе, где не знали ли бы «Единого»? — я отрицательно мотнул головой.

«Единый» был правдивой легендой. Его потомки правят Керрисом по сей день. Огонь, вода, земля и воздух — у каждого королевства своя стихия. Уходя в Вечность, он разделил власть между своими четырьмя сыновьями, каждый из которых обладал силой одной из стихий. В любом королевстве прибудь ты в горную Истерию, в жаркую Фиеру, в дождливую Арву или к нам в Валирию, всегда услышишь одну и ту же легенду о первом правителе, разделившим с миром магией, её может рассказать, даже только что заговоривший малыш.

— А Амалия слышать не слышала о нём, — произнесла спокойно причину такого невероятного домысла. — При этом она образованная вира, читает, считает, пишет. А ещё, по её словам, Лия совсем не владеет магией и это правда. Я наблюдала за ней — она ни разу не попыталась помочь себе, обратившись к своему источнику, каждый постоянно, так или иначе, помогает себе, пользуясь своей силой. Даже Вы неосознанно чуть остудили себе чай, когда я Вам его подала, чтобы не обжечься. Лия же всегда дула на горячее, если проливала воду, то спешила вытереть её, а не испарить или собрать в общую каплю, как поступил бы любой, даже самый неумелый водный маг или огненный.

— Она получила травму головы, когда появилась в нашей семье и потеряла память, — уже совсем неуверенно произнёс я, зерно сомнения всё же было посеяно.

— Когда Лия говорила со мной, было понятно, что она знает, где её дом, вот только вернуться сама она туда не может. Говорила, что не понимает почему, её забрасывает в Валирию, но подозревает, что это как-то связано с нападением на девушку эмпата, что случилось в прошлое её «попадание», как она сама это назвала и возможно в опасности теперь и я. Лия торопилась, подготовить как можно больше информации для Вас и просила меня, не оставаться одной.

— Но Вы ослушались её.

— Решила, что мой дар предупредит меня об опасности и я успею сбегать за небольшим подарком. Видела, как однажды на прогулке она внимательно рассматривала кожаный браслет с вплетенными в него эмиллами — нашим камнем покровителем. Так хотелось немного порадовать её. Я чувствовала, что Лии, как и мне, не хотелось, чтобы она уходила.

— Почему тогда Амалия сразу не нашла меня, ведь рядом крутился Эверон? — стараясь сдерживать негодования, встал и прошёлся по комнате.

— Не знаю, об этом Лия никогда не говорила, я даже не знала, что у неё есть наречённый, её запястья всегда были прикрыты.