так уже горько житье мне победной»338 • Таким образом, на том свете, в мире мертвых, можно было по оческам, обрывкам волос определить дальнейшую судьбу женщины. В земной же жизни, повторяем, «светить волосом» замужняя женщина не могла и обязана была ходить всегда только с покрытой головой.

Женский повойник (кокошник, сборник, борушку, сороку и т.д.) одевали на голову молодой на свадьбе «делали из девушки молодушку». Одну девичью косу расплетали, долго и тщательно расчесывали волосы, делили их на прямой пробор и заплетали две женские косы, которые укладывали вокруг головы. На эту прическу одевали женский повойник, из-под которого не должна была выглядывать ни одна волосинка. На севернорусских женских головных уборах, расшитых золотными нитями, жемчугом, стеклярусом, бисером и цветными камнями, как и в браном ткачестве и вышивке рубах, передников и поясов, сохранилось огромное количество изобразительных мотивов и образов, которые сложились в недрах многотысячелетней языческой древности. Особая значимость женского головного убора в русской народной традиции отмечалась неоднократно, достаточно назвать широко известные работы Н.И.Гоген-Торн339, [С.Масловой340 и других исследователей. Специфическая связь женского головного убора с символикой плодородия была отмечена в вышедшей в свет в 1985 году книге Д.М.Балашова, Ю.И.Марченко и Н.И.Калмыковой «Русская свадьба», посвященной различным свадебным обрядам, бытовавшим до недавнего времени в Тарногском районе Вологодской области. Авторы книги пишут: «Очень древний обычай, с элементами магии, рассказали нам в Илезе и повторили в Нижнем Спасе (то есть можно предполагать, что обычай когда-то был известен по всей Кокшеньге). Перед отьездом свата или сватов из дом.у для успеха дела их хлестали или забрасывали женскими главными уборами»341 • В этом обычае ярко выражена магическая сущность женского повойника как священного предмета, приносящего плодородие, счастье, удачу.

В некоторых местах Русского Севера мать, заговаривая грыжу у грудного ребенка, шептала заговор через повойник.

Столь важный элемент одежды украшался на Русском Севере с особой тщательностью. Разумеется, речь идет о праздничных, парадных головных уборах, отличавшихся богатством декора и зачастую огромной стоимостью, что обеспечивало их бережное хранение и передачу из поколения в поколение.

Естественно, не каждая крестьянка могла позволить себе роскошь иметь повойник, стоимость которого равнялась стоимости двух дойных коров или лошади.

Говоря об образах, которые запечатлены на вологодских праздничных женских кокошниках, мы должны обратиться к тому миру языческих представлений, в котором жили наши предки задолго до введения христианства на Руси. Прежде всего это представления о верховных божествах Вселенной Роде и Рожаницах. Вопрос о наличии у восточных славян в древности культа Верховного Бога Рода и сопровождающих его богинь плодородия Рожаниц был поставлен выдающимся русским фольклористом ФИ.Буслаевым еще в середине XIX века, а первое упоминание об этих божествах относится к раннем.у средневековью. Так, они упоминаются в «Слове» древнерусского книжника св.Григория в составе Паисиева сборника XIV в. Кирилла-Белозерского монастыря.

Ф.И.Буслаев считал, что на стадии пастушеского и земледельческого периода своей истории древние славяне, или их предки, поклонялись Велесу и Перуну. Но ранее, в более древние времена, они имели других богов. Память об этих далеких временах сохранилась в имени бога Сварога (на санскрите «сварга» небо, передвигающийся в небе, ведущий на небо, небесный, название одного из семи миров, в которые переселяются души умерших праведников), т.е. неба, сыном которого, т.е. Сварожичем, было Солнце, называемое также Даждьбогом (т.е. дающим богом). Ф.И.Буслаев считал, что упомянутые в «Слове» св.Григория Род и Рожаницы относятся к этой эпохе, когда объектом поклонения были различные стихии и небесные светила. Рожаницами у славян называли звезды, от которых зависели рождение, жизнь и смерть людей. А.И.Баландин подчеркивает: «Божество Род выступало, полагает Буслаев, как творец мира. Оно могло относиться столько же к эпохе Сварога первоначально, как и к эпохе Перуна впоследствии. Следы поклонения всем этим и другим божествам, предшествовавшим культу Перуна и Белеса, сохранились в дошедших до нас сказаниях о вилах, русалках, в чествовании огня, воды и т.п.»342•

В наши дни идеи Ф.И.Буслаева вновь вернул к жизни академик Б.А.Рыбаков в своей книге «Язычество древних славян», где он убедительно доказал, что восточные славяне наши предки, задолго до введения христианства имели свой очень сложный и развитый культ Бога дождей, гроз, влаги вообще, плодородия, кровного родства и Творца Вселенной Рода, аналогичного по своим функциям христианскому Богу-Творцу Саваофу. Две богини Рожаницы охраняли семейный очаг, защищали женщин, дарили им потомство и помогали в родах. Б.А.Рыбаков считает, что культ Рожаниц действительно существовал долгое время на севере Руси, не искорененный и не уничтоженный христианством343. Изображения Рожаниц можно встретить на концах полотенец, на подзорах свадебных простыней и, конечно, на северорусских женских головных уборах. Род и Рожаницы выступают здесь в качестве неких изначальных сущностей первопредков людей, т.н. тотемов. Н.А.Криничная отмечает: «Поскольку головной убор был неким средоточием тотемистической сущности индивида, ему, С}'АЯ по мифам и преданиям, придавалось важное значение при исполнении обряда инициации (т.е. перехода в другой возрастной и социальный статус. С.Ж.) ... Можно предполагать, что головной убор маркируется как знак приобщения индивида к тотемному предку (тотему)»344 • Она считает,

 

 

 

 

 

 

 

1-3. Рожаницы и птицы в северорусском кружеве. XIX в.

1

4. Архаический орнамент

с изображением трехпалых

2      птичьих лап и меандра

в русском кружеве. XIX в.

 

 

 

3

 

4

 

что миф о тотемном предке формируется уже в период раннеродового общества, примерно 30-40 тысяч лет назад345, и что этот образ «является порождением определенных социально-экономических условий, характерных для общинно-родовой организации, когда личность полностью отсутствует или, вернее, понимается как часть целого, не выделяющаяся никакими признаками индивидуальности, не обладающая никакой спецификой, когда понятия человека еще не было. В этих условиях индивид оказывается «слитым» не только с определенной ограниченной общностью, но и с самой природой. Персонификацией подобной общности и невыделенности как раз и является образ мифического предка родоначальника, во внешнем облике которого в различных неустойчивых пропорциях сочетаются зоо-, фита и антропоморфные признаки. Данный персонаж оказался тем мифологическим обобщением, тем воплощением древнейшей типизации, которые в той или иной степени реализовались в последующем фольклорном процессе»346 • И здесь, вслед за Н.А.Криничной, хотелось бы повторить слова выдающегося исследователя O.М.Фрейдеиберг: «Система новой культуры сознания складывается на основании тех самых принципов построения, которые были и раньше в прежних системах. Тотемизм это увертюра к будущим культурам, это пролог будущей человеческой «Трагедии». Он сразу все открывает и прячется, как угасшая