– Почему это я должен знать? – нахмурился парень. Он уже и сам не понимал, нравится ему Никита или нет. Было в нем что-то и свое, понятное, и чужое, странное, настораживающее.

– Прости, перепутал. Я думал, родичи у тебя из леса, – быстро ответил Никита, отводя глаза.

«Родичи из леса?» Звучит двусмысленно – вроде и лесники, а вроде и дикие звери, а то и вовсе какая нечисть, которой в лесу, как известно, тьма тьмущая: и лешие, и лесовики, и кикиморы, и Бабы-ежки.

– Я не понял! – Северин попытался заглянуть проводнику в лицо, но тот уже шел дальше, что-то деловито бормоча себе под нос. – Я не понял, почему родичи из леса? – настойчиво переспросил парень, тронув провожатого за рукав.

Тот снова повернулся к нему. Глаза – простые, немного удивленные.

– Так не из лесных, что ли? А я-то думал, что свой. Хорошо в лесу разбираешься, правильно ходишь…

«Вот дурак я! И вправду все просто! – отругал себя Северин. – Примерещится же всякое. Это от того, что день сегодня тяжелый и странный…» Он снова вспомнил, как белело горло Яна, так и манило своей беззащитностью.

Они шли почти до самого вечера и вышли к берегу реки.

– Ну вот, – объявил проводник. – Здесь и заночевать можно, а завтра переправимся и на месте будем.

Берег был пологий, вполне удобный для ночлега. Быстро разложили палатки, разожгли костер и договорились о посменной страже. Нельзя забывать о том, что враг где-то поблизости, да и Никита еще не вполне внушал доверие. Разделили время на три смены. Первым бодрствовал Глеб, вторым – Северин, третьим – Семен Николаевич. Девочки тоже, конечно, просились в стражу, но кто доверит им серьезное дело.

Ночь была хорошей, ясной. Крупные звезды частой россыпью висели низко над землей, с воды тянуло сыростью, и дул легкий ветерок. Поэтому, отсидев свою смену, Северин замерз и, сдав пост археологу, с удовольствием отправился досыпать. Спал он, правда, не в палатке, а под открытым небом, в спальнике – ему привычно и, если что, отреагирует быстрее, труднее застать врасплох.

Однако отоспаться нормально не удалось. Сначала парень долго ворочался с боку на бок, а когда заснул, получилось и того хуже…

* * *

Волосы Арины были рассыпаны по плечам, на голове – венок из желтых водяных лилий, называемых еще кубышками. Одета она была в просторную белую полотняную блузу с широким воротом и длинную полотняную же юбку.

Девушка глядела на него, выглядывая из-за березы, и смеялась.

А он никак не мог отвести взгляда от ее белоснежной шеи, от бьющейся там голубой жилки.

– Иди ко мне! – закричала Арина глубоким бархатным голосом. – Ну иди же, дурачок!..

А Северин вдруг почувствовал, как огонь охватывает его тело, которое вдруг начинает изгибаться, меняясь – словно глина под воздействием умелых пальцев гончара. Вот удлинилось его лицо и прорезались длинные зубы. Проведя по ним языком, Северин понял, что это – клыки, очень прочные и очень острые. Руки и ноги вдруг перепутались, и он очутился на четвереньках, осознав, что это самая удобная и правильная поза. Странно, что до этого он умудрялся передвигаться на двух лапах! Это же так неуклюже и неэффективно.

– Ау! – звала Арина. – Иди же ко мне, мой серый волк! Я – твоя Красная Шапочка!

Рот заполнился слюной, а лапы сами собой оттолкнулись от земли. Северин взмыл в воздух и несколькими легкими прыжками преодолел расстояние до девушки.

Только тут она, должно быть, поняла, что это не игра. В глазах промелькнул страх. Арина закричала – уже не призывно, а испуганно, как попавшая в западню лань. Заметалась, пытаясь убежать…

Но разве от него убежишь?..

Еще прыжок, и она лежит на земле. Волосы ореолом разметались вокруг головы, венок отлетел в сторону.

А он видит только ее белую шею, чувствуя такую жажду, что мутится в голове.

Чтобы прекратить эту пытку, Северин вцепился в эту шею зубами – разрывая плоть, разбрызгивая горячую кровь…

И в это мгновение он проснулся.

Утренние сумерки казались тревожными. Небо еще не озарилось первыми лучами солнца, но чувствовалось, что оно совсем рядом, уже на подходе.

– Не спится? – окликнул Северина археолог. – Не зря говорят, что самые тревожные и тяжелые часы – перед рассветом… Да ты спи, парень, береги силы, еще потребуются.

Северин упрямо помотал головой. Перед глазами так и стояла белая блузка, забрызганная неестественно яркими каплями крови. Что же это творится?.. Он уже надеялся, что сны сдались, отступили, и вот пожалуйста – опять, с новой силой…

– Я пройдусь немного. Заодно посмотрю, не видно ли нашего преследователя, – сказал он археологу.

Тот кивнул и подбросил в костер пару сухих веток.

Лес, принявший Северина под свою сень, сегодня не казался ему таким дружелюбным, как обычно. Скорее настороженным, неодобряющим. Будто Северин и вправду растерзал существо одной с собой породы, будто он, превратившись в жаждущее крови животное, убил ту, которую любит.

Занятый этими мыслями, он кружил и кружил по лесу, забыв о времени и о том, что вроде собирался поискать следы Яна. Когда Северин немного успокоился, солнце уже взошло, где-то вдали пели птицы, и только вокруг Северина лес многозначительно молчал.

Решив, что разыскивать их преследователя поздно и бесполезно – Ян умел прятаться, а пока он сам кружил здесь, не разбирая дороги, не услышать его мог разве что глухой, – Северин вернулся к лагерю.

Оказывается, девушки еще спали, их проводник собирал вдали хворост, а у костра сидели только Семен Николаевич и Глеб. Они что-то обсуждали, и по тому, как вдруг замолчали при появлении Северина, он решил, что говорили именно о нем.

«Они знают, что я едва не убил Яна!.. Они знают про Арину…» – подумал парень, хотя какими-то остатками сознания понимал, что этого быть не может, а убийство Арины – всего лишь сон, ничего серьезного.

– Северин, – окликнул его друг, – мне нужно поговорить с тобой.

– Говори, – он криво усмехнулся, почти как вчера этот черноволосый, Ян.

– Отойдем?..

Парень пожал плечами, но тем не менее пошел за Глебом.

Глеб приблизился к воде и остановился. Солнце растекалось по поверхности реки, словно прочерчивая на воде дорожку. Вот бы отбросить все тревоги и сомнения и пойти по ней туда, за горизонт, легко, свободно и весело…

– Я вижу, что с тобой происходит, – тихо проговорил друг, заглянув ему в глаза. – Ты меняешься.

– Что?.. – Северин отпрянул.

– Мне кажется, ты и сам уже догадался о… гм… двойственности своей природы. Это звучит странно, но мы же с тобой знаем, что бывает и не такое. И еще мне кажется, что все твои проблемы из-за того, что ты не хочешь принять ту, другую сторону.