него нет. И как только почует бабу, так он сразу оживляется. Но ты немного перепутал: никакой бабой здесь даже не пахнет. Как и положено безмозглому члену, ты не разбираешься в ситуации. А теперь ты начинаешь сморщиваться, и твои маленькие яйчишки сморщиваются вместе с тобой.

Я произношу это спокойно и основательно, не улыбаюсь и не хмурюсь, остаюсь безо всяких эмоций. Это цитата из фильма, который ещё не сняли, и они его, разумеется не видели. Они стоят открыв рты и не понимают, как реагировать.

– Ого, малолеток воспитываешь, – говорит Каха, протискиваясь мимо них и присаживаясь за стол напротив меня.

Его хрипловатый голос мог бы дать понять, как именно я могу воспитывать, но они, кажется, слишком привыкли к подчинению Брагина, чтобы сообразить хоть что-то. Да вот только Брагин уже не тот.

Каха с удивлением оглядывается на моих одноклассников, всё ещё пребывающих в ступоре, и качает головой.

– Они что, так и будут стоять? – спрашивает он.

– Это Каха, – доносится до меня шепоток одного из дружков Ширяя.

Каха снова оглядывается и смотрит на них с лёгким презрением. Они начинают отступать и исчезать в тумане.

– Ну, говори, – обращается он ко мне, – чего хотел.

13. Лёд тронулся

– Есть у меня одна идея, – говорю я, – а обсудить не с кем. Ты человек, как мне кажется, нацеленный на дело.

Каха скептически прищуривается.

– Ничего личного, – продолжаю я, – как говорят американские коллеги, только бизнес. Короче, ты хоккей смотришь?

– Да, – коротко отвечает он, кажется уже начиная жалеть, что выбрался из дому ради этакой ерунды.

– Завтра наши проиграют.

– С хера ли?

– Считай, интуиция, – пожимаю я плечами. – Но дело не в этом. Давай сделаем ставку. По чиру, например. Я поставлю, ты поставишь, кто-то четвертной кинет, а кто-то рублишко. Наберём бабок и поделим между теми, кто выиграет пропорционально.

– А если проиграем?

– Да, можем проиграть и это не очень приятно. Но что если мы с тобой не будем делать ставки сами, а будем принимать их у других? Тогда и выигрыш и проигрыш будут нам по барабану!

– Чего? – хмурится он.

– Пофигу. Потому что мы возьмём свою комиссию за организацию и за гарантию, что всё будет тип-топ.

– Не понял, то есть ты хочешь типа ставки принимать на хоккей?

– Не только на хоккей. Ставки можно принимать на что угодно. Люди азартные твари и им нравится возможность сорвать куш. Но в нашем городе никто им этого не может предложить.

Задумавшись, Каха начинает чесать голову.

– Ну допустим, – говорит он. – Допустим, я соглашаюсь. А зачем мне нужен ты? Для чего мне делиться с тобой?

– Во-первых, бабло потечёт рекой и одному тебе со всем управляться тяжеловато будет.

– Бабло?

– Бабло, да, – подтверждаю я. – Во-вторых, у меня на хоккей фарт. И мы можем продавать прогнозы, создавая неожиданные и очень большие выигрыши.

– Тебе кишки сразу выпустят после первого же неправильного прогноза.

– А стопроцентной гарантии никто не будет обещать, но это детали, это пока преждевременно даже обсуждать. Главное собрать людей. Хочешь замутить это сам, без меня – вперёд, я не в претензии. Голая идея ничего не стоит. Бери. Буду приходить делать ставки. Но могу и помочь с организацией, тогда потребую долю.

Каха с сомнением качает головой.

– Эта тема такая, – говорю я после паузы, – масштабируемая.

– Это чё значит?

– То, что есть хорошие предпосылки для расширения бизнеса.

– Ты, мля, прям как из Госплана. И чё это значит-то?

– То, что можно не только ставки принимать, но и казино подпольное замастырить. Но только тут момент такой… Если блатные туда повадятся шастать, конец бизнесу.

– Не, ну ты профессор, в натуре, – фыркает он. – А кто кроме блатных туда вообще ходить-то будет? Передовики производства?

– С блатными договориться – это уж твоя задача, будешь им отстёгивать, я не знаю, но превращать казино в блатхату, малину и воровской притон смысла нет. Их и так хватает. Очко, бура, а нахера? Так бизнес не построишь. Нужны начальнички. Торговые, партийные, административные. Просекаешь тему? Значит должна быть безопасность, налёт респектабельности и роскоши. Твои солдаты могут использоваться только для поддержания порядка.

Каха молчит и ничего не отвечает.

– Представил? – спрашиваю я. – А теперь сравни доходность зашибания денег у школоты и вот этого проекта. Надо только с умом подойти.

– Ты в натуре профессор, – сипит он прищурившись и надолго замолкает.

– Не знаю, – наконец, произносит он. – Надо подумать. Место нужно нормальное, клиентуру надо искать…

– Я кого-то из торговли могу подтянуть. Деликатесы опять же, чтобы всё на уровне. Якши? Ладно, думай, короче. Но ставки – это одно, а казино – другое. Для старта казино дохрена кэша нужно.

– Чего?

– Наличмана. Казино всегда выигрывает, но наличных надо много.

– Зачем?

– Объясню, если решишь заняться. Ладно. Вот мой телефон, – я протягиваю ему листок бумаги. – Звони если чё.

Он тоже даёт мне телефон, и на этом наше заседание заканчивается. Мы выходим из кафе под перекрёстными взглядами моих одноклассников.

– Так что, – говорю я, когда мы выходим из кафе, – может забьёмся на завтрашнюю игру?

– Не, – смеётся он. – Нахер надо, если у тебя фарт. Но посмотреть, как сыграют, посмотрим.

Ну что же, лёд тронулся, господа присяжные заседатели…

– Егор! – слышу я знакомый голос.

Это Серёга, тот самый, мой друг и одноклассник. Он увидел меня с другой стороны улицы и теперь бодро перебегает ко мне.

– Ты куда пропал? Я заколебался тебе звонить.

Мы жмём руки.

– Старик, – развожу я руками. – Такая чехарда была, ты не поверишь. Лучше бы я к тебе на Новый Год пришёл.

– Старик, чувак, – качает он головой. – Ты будто из прошлого перенёсся. Может, ты после удара научился во времени путешествовать и теперь не можешь сообразить, где какая эпоха?

– Тогда уж из будущего, – добродушно отвечаю я. – Хочешь судьбу предскажу? Не твою, а мира?

– Пошли ко мне, там предскажешь. Миха «ДиСи» достал семьдесят седьмой.

– Кто?

– Брат, кто ещё. Ну чё, хочешь послушать? Это вообще