– Не всё так плохо.

Ну-ну. Одна десятая от нашей деревни – это шесть мужчин. Из шести десятков у нас девять детей. Ещё тридцать шесть женщин. Не считая меня и Сергиуса, пятнадцать мужчин. Так уж вышло, что в мертвую ночь их погибло больше, чем женщин. Закономерно, ведь именно мужчины выходили и вставали грудью против монстров.

Из пятнадцати человек – шестеро относятся к тем, кто по местным меркам считается стариками. Работают вполсилы, и на войне им точно делать нечего. Если только не вспомнить про цинизм и не отправить тех, кто не особо полезен для деревни. Брр… Мерзко звучит. Если же стариков не трогать, получается, что остаётся всего девять. От восемнадцати до сорока лет. Двое молодых мужчин и семь ценных специалистов, которые выполняют важную работу. Убери шесть из них и… Да, не всё так плохо. Плохо – неверное слово. Это будет катастрофа.

Война выжмет все соки из баронства. Которое и так потрепало за последние два года. Готов спорить на что угодно, что налоги повысят. Ещё не стоит забывать, что в следующем году могут повторить процедуру. Тогда совсем грустно станет.

С работой-то оставшиеся худо-бедно справятся. А когда придут ночи… Тогда-то самое страшное и начнётся. Если защитники поголовно уйдут, то некому будет защищать. Случись опасная ночь, и как пить дать жертв в этот раз будет куда больше.

Я остановился и задумался. Мне-то с чего переживать? Надо освоить практику внешних таинств да валить куда-нибудь подальше. Война – это не то место, где можно найти знания. Нет, знания надо искать у тех, кто эту войну организовывает. Часто они далеко от передовой.

Попытка отгородиться продлилась недолго. Я вспомнил, что эти мужчины, которым придётся уйти… Нет среди них никого воинственного. Они даже через закалку нормальную не проходили. Война их уничтожит.

– Что вы делаете, наставник? – Я заметил, что мужчина собирает вещи.

– А ты как думаешь, Эрано?

– Вы собрались на войну?

– Да.

– Но…

– Из меня плохой староста. Зато убийца хороший. Там я пригожусь куда больше.

– Но почему?

– Почему что?

– Идти на войну нелогично.

– Ты так думаешь?

– Конечно. В этой войне нет благородных мотивов, нет высоких смыслов. Просто один герцог захватил другое герцогство восемь лет назад. А сейчас идёт всего лишь продолжение борьбы за власть и желание править всем доминионом.

– Может, и так, – кивнул Сергиус. – Это не отменяет того, что в случае поражения сюда придёт вражеская армия и убьёт всех.

– Может, и не придёт. Да и убивать всех нерационально.

– Может. Но я не могу остаться в стороне. Кого предложишь послать вместо меня? Юнцов? Стариков? Мастеров? Они пыль, которую жернова войны перемелют и не заметят.

– Кто останется с вашей дочерью?

Сергиус замер и посмотрел в сторону. В то направление, где его дочь находилась с другими детьми и женщинами.

– Из меня плохой отец, – мрачно сказал он.

– Другого-то нет.

– Хватит, – твердо ответил он. – Это я твой учитель, а не ты мой! В жизни иногда бывают такие моменты, что ты делаешь то, что должен, даже если тебе это не нравится.

– Как же наше обучение?

– А что с ним? – усмехнулся Сергиус. – У тебя-то как раз выбора нет. Ты отправляешься со мной.

Видя моё лицо, наставник злорадно рассмеялся.

– А если я не хочу? Только давайте без угроз, что убьёте.

– Если не хочешь… Если не хочешь выполнить свой долг, отправиться вместе с учителем, защитить деревню и спасти чью-то жизнь, не хочешь стать сильнее, познать таинства, обрести опыт войны и закалиться… Тогда делай, что хочешь. Твоё ученичество закончилось.

Какая-то слабоватая мотивация. Совсем не убедительная.

– Ах да, ещё кое-что, – сделал он вид, будто и правда позабыл. – Для практика нет способа лучше продвинуться в обществе, чем военные успехи. Соверши пару подвигов, прояви себя, и… Тебя с радостью примут в гвардию герцога или в любую из школ. А это доступ к знаниям совсем другого уровня. Возможность устроиться в жизни. С твоим талантом ты быстро поднимешься в герцогстве к самым его вершинам.

Мерзавец. Я ведь это и планировал. Попасть в столицу и посмотреть, что она может предложить.

Хм… Попасть юным, недавно закончившим обучение учеником или ветераном войны? Второе заманчивее. Это и возможность связи завести, и рекомендации получить, и многое другое. Хороший вариант, если я выживу.

Но надо ли оно мне?

Возможность вызваться добровольцами превратилась в балаган. Были и те, кто хотел, но у них нашлись жены, устроившие истерику и поумерившие пыл мужиков. Я застал финал разборок и в итоге всё свелось к жеребьевке.

– Я вам соломки подготовил, – Сергиус отправил меня разобраться с вопросом, чем я и занимался. – Четыре короткие, остальные длинные.

– Почему четыре? – спросил один из угрюмых мужиков, что собрались вокруг дома старосты.

– Потому что два места из шести заняты. Если кто не понял, то мной и Сергиусом. Чуть позже он оставит распоряжения, что делать, пока нас не будет.

А на самом деле я эти распоряжения оставлю, а он их озвучит. Как пришить кого-нибудь, так Сергиус мастер. Как рассчитать экономику захудалой деревни на пару лет вперед, чтобы не загнулись – так Эрано займись этим. Лучше бы подумал, кто деревню от ночей будет защищать, пока нас не будет. Я то прикрою, оставлю денег на наёмников. Если те сюда доберутся, конечно же. А то кто знает, вдруг призвали вообще всех умеющих сражаться.

– Кто первый готов испытать удачу? – спросил я, когда повисла пауза.

– Парень, а тебе сколько лет? – спросил Бормир.

Он у нас плотник. Дом построить или починить, смастерить что – к нему идут. Мужику лет сорок и у него двое детей. Парень восемнадцати лет и дочка семи. Жена тоже есть. Во время мертвой ночи брата потерял. Тот тоже плотником хорошим был.

– Достаточно, чтобы успеть пролить кровь, – ответил я раздраженно.

Злился я вовсе не на вопрос. Что мне крестьянское мнение? Уж точно переживать не буду. Мнение не важно, но судьба тех, кто скорее всего погибнет – это да, печалит. Глупая трата ресурсов. Ну да и просто по человечески как-то это неправильно.

Мужики погудели, да тянуть начали. Бормир первым вышел. Длинная, значит остаётся. Следом остальные потянулись. Первым не повезло Дурни. Мужчине со странным именем. Сам он тоже странный. Так себе работник. Любит выпить, поваляться в сене, да в небо поглазеть. Зато истории хорошо рассказывает. Примитивные, но в деревне развлечений нет, поэтому хоть что-то. В целом его любили. Ему двадцать пять лет. Три деревни сменил, пока до нас не добрался. Вот уж кому на судьбе написано на одном месте долго не задерживаться.