— Ни тебе, ни другим воинам султана не поймать отца! — резко ответила берберская принцесса. — Он слишком умен, чтобы дать себя убить.

— Возможно, ты и права, — криво усмехнулся Джамал. — Но у меня теперь в руках его дочь. Однажды он уже попался, пытаясь освободить тебя, и попадется снова. — Его глаза недобро блеснули: — А теперь раздевайся.

— Что?!

— Я сказал, раздевайся, — спокойно повторил он. — Гарун позаботится, чтобы нам никто не помешал.

— Если ты так решил меня наказать, я…

— Наказать? — глумливо расхохотался Джамал. — Разве делить со мной ложе — наказание? Разве это ты чувствовала, когда я прикасался к тебе? Из тебя могла бы получиться неплохая актриса, моя гордая принцесса, но лишь при одном условии: если бы ты умела лгать. Могу поклясться, что ты стонала в моих объятиях не от отвращения, а от удовольствия! Вспомни хотя бы серебряные шарики… О, вижу, что ты их не забыла! И наслаждение, испытанное тобою тогда, тоже наверняка не стерлось из твоей памяти!

В это момент Зара от души ненавидела Джамала. Он не должен был, не имел права напоминать ей о тех сладостных минутах, что она пережила в его спальне.

— Я притворялась! — воскликнула она. Ей не оставалось ничего другого, как продолжать лгать. — Думай что хочешь, но я пошла на это ради моего отца, ради моих соплеменников, томившихся в твоем плену!

— Ты лжешь! — взревел Джамал, чувствуя, что готов убить ее. Это предательство было еще страшнее прежнего. Да как она смеет отрекаться от своих собственных чувств, перечеркивать все хорошее, пережитое ими вместе? — Лжешь! Но если в твоих словах есть хоть крупица правды, то ты просто шлюха. Шлюха по природе своей, по образу мыслей и по поведению, а история с отцом лишь оправдание твоего падения, к которому ты и так была готова и которого хотела.

— Нет, все было не так! — слабо пыталась защищаться Зара. Она почти физически ощущала исходящие от шейха волны ярости и страшной, испепеляющей душу обиды. — Я не шлюха! Как ты можешь говорить такое?! До тебя у меня никого не было, и я… я…

— Стала шлюхой, — закончил за нее шейх. — Моей шлюхой. Так ты сама разденешься или тебе помочь?

Зара затравленно посмотрела на опущенный полог шатра.

— Даже не думай об этом, — покачал головой Джамал. — Там повсюду мои люди.

Он медленно снял через голову свою джеллабу и шагнул к ней. Зара вскрикнула, когда под его сильными руками треснула и расползлась тонкая ткань льняной рубахи, и призрачный свет занимающейся зари тускло озарил ее обнаженную грудь.

— Аллах свидетель, как бы мне хотелось ненавидеть тебя! — хрипло произнес Джамал. Его гнев постепенно угасал; уступая место растущему желанию. — Ты жестоко обманула меня, подло воспользовалась моим доверием. Ты причинила мне страшную боль и в наказание должна испытать не меньшие муки.

— Не сомневаюсь, что мне придется страдать, — дрогнувшим голосом ответила Зара и облизнула внезапно пересохшие губы. — Но знай, я ни в чем не раскаиваюсь. Жизнь отца важнее моей.

— Такие, как ты, никогда и ни в чем не признают себя виновными, — сквозь зубы процедил Джамал и швырнул принцессу на шкуры. — Твои слова больше ничего для меня не значат. Отныне я не буду считаться с твоими желаниями и капризами, зато мои станут для тебя законом. А теперь, раздвинь ноги и прими своего господина.

Его грубость причинила Заре гораздо большую боль, чем падение.

— Я не твоя рабыня, а ты не мой господин и никогда им не был!

Шейх одним движением сорвал с себя остатки одежды и тяжело навалился на нее.

— А вот это неправда, — прошипел он ей в самое ухо. — Я стал твоим господином в тот самый момент, когда впервые вошел в твое тело.

Зара отчаянно сопротивлялась, но все было бесполезно; их тела переплелись, он раздвинул ей ноги своими сильными коленями и резко, без всяких ласк, овладел ею. Она жалобно вскрикнула, ощутив его неукротимую силу. Желание Джамала было так велико, что кульминация могла наступить в любое мгновение, но в нем снова заговорил все тот же бес противоречия, приказ расслабиться и не торопиться.

Желание возбуждать Зару, доставлять ей удовольствие уже успело стать частью его собственного наслаждения, и память об этом всплыла сразу, как только он оказался внутри ее. Теперь ему уже хотелось не унизить ее, грубо изнасиловав, а доказать ей и, возможно, себе самому, что она лгала, говоря о своем притворстве во время их страстных ночей в Эдеме.

Он начал двигаться медленнее, вкладывая в этот чувственный ритм всю силу своей страсти. С уст Зары внезапно слетел слабый стон, ее плотно сжатые губы приоткрылись, веки затрепетали.

Его опытные пальцы принялись ласкать ее ягодицы, а рот жадно приник к набухшим, затвердевшим соскам. Дыхание Зары участилось, нежная кожа покрылась бисеринками пота, перед ее закрытыми глазами зажигались, наливаясь ярким светом, звезды, вот-вот готовые вспыхнуть и взорваться.

— Отвечай мне, принцесса, — задыхаясь от близости развязки, шепнул он, — отвечай мне!

Внезапно он перевернулся на спину, усадив Зapy на себя верхом. Проникновение стало еще глубже; подушечка большого пальца руки Джамала осторожно легла на вожделенный розовый бугорок над самым входом в лоно девушки… Мир с грохотом раскололся для нее на части и потонул ее восторженном крике, который, спустя мгновение слился с протяжным стоном, исторгнувшимся из груди шейха.

Он долго еще оставался в ней — пока сердце не перестало бешено колотиться, пока тело не перестала бить мелкая дрожь, пока не восстановилось дыхание и способность двигаться.

— И ты все еще будешь отрицать, что я твой господин? — с довольной улыбкой лениво спросил он. — Твое тело безропотно подчиняется каждому моему прикосновению.

Зара взглянула на него с каким-то странным, отстраненным выражением в глазах и, не скрывая горечи, тихо сказала:

— Отпусти меня. Ты сделал самое худшее. Теперь уходи.

— Самое худшее? — ухмыльнулся Джамал.

— О нет, моя дорогая дикарка, самое лучшее. Я собирался взять тебя быстро, не считаясь с твоими чувствами, но у меня слишком доброе сердце, и в последний момент я позволил тебе получить удовольствие. Так будет не всегда, так что цени свою удачу… пока можешь.

Его плоть внутри ее снова напряглась и стала стремительно увеличиваться в размерах. Зара сделала попытку подняться, но руки шейха железной хваткой сомкнулись на ее бедрах и не дали пошевелиться.

— О нет, только не это! — в отчаянии вскричала она, предвидя, какой мукой обернется для нее новый акт любви, превращавшийся у нее на глазах в акт ненависти и мести.

— О да, именно это! — зло передразнил Джамал, одним ловким движением опустил ее на покрывало, перевернул на живот и рывком поднял на колени.

Прежде чем растерявшаяся от неожиданности Зара обрела способность двигаться, он навалился на нее сзади и, обжигая ей шею своим дыханием, цинично пояснил: