с его Хайгейтом, теперь вот Рим… Мне иногда казалось, что кто-то из ведьм там, в далекой Москве, все же навел на меня порчу. Ну не могут неприятности так липнуть к одному человеку.

— Аннона ди Реджо — это фрукт, — пояснил мне высокий мужчина, зашедший в тратторию и, как видно, услышавший финал нашего разговора с Арриго. Кстати, его английский был куда лучше, чем у хозяина заведения, хоть он, несомненно, являлся итальянцем. — Его еще называют «поцелуй ангела» за бесподобный вкус.

— Истинно так! — снова причмокнул тратторщик и обмахнул полотенцем столик рядом со мной. — Что сеньор желает?

— Если вы не против? — Мужчина подошел к нам поближе и глянул на меня. — Какой смысл сидеть в молчании за разными столами?

Мне захотелось печально и глубоко вздохнуть. Не знаю откуда, но мне стало ясно, что этот человек тут оказался не случайно. Матера хоть город и небольшой, но туристов тут хватает, потому появление незнакомых лиц на улицах никого не удивляет. Но к Арриго они, как правило, не доходят, предпочитая перекусывать в траттории на главной площади, тем более что она совмещена с сувенирной лавкой.

Был он нестар, может, лет на десять старше меня, черноволос, высок и улыбчив. Последнее обстоятельство меня особенно опечалило, поскольку я давно знал, что чем чаще человек тебе улыбается, тем больше ему от тебя надо. Я эту школу еще в банке прошел, да и по сей день время от времени неискренне зубы сушу в тех или иных ситуациях.

Мужчина обратился к Арриго с длинной фразой на итальянском, из которой я понял всего несколько слов, одним из которых было «кофе». Тратторщик кивнул и покинул веранду.

— Аннона ди Реджи попробуйте непременно, сеньор Алессандро. — Мужчина достал из кармана портсигар и открыл его. — Оно того стоит. Такого смешения вкусов нет ни у одного другого фрукта. Это одновременно и киви, и банан, и ананас, и бог знает что еще. К тому же этот плод очень полезен для здоровья, количество витаминов в нем огромно.

— Воспользуюсь вашим советом, сеньор… — Я склонил голову к плечу, давая понять, что желаю знать имя собеседника.

— Паоло, — охотно ответил мне он. — Паоло Фьярелли.

— Мне он не нравится, — подала голос Жанна, которая отлично знала, когда стоит разыгрывать картины «обиженная я», а когда нет. — Слишком слащавый.

Есть такое. И мне этот Паоло не нравится, из-за него, похоже, отсюда придется уезжать. А так хотелось еще недельки две-три тут побыть. Ладно, по идее, мне надо бы теперь перейти к теме «откуда вы мое имя знаете», но я не стану этого делать. Раньше так и поступил бы, а теперь — нет.

— Скажите, Паоло, а ндуи — это что? Арриго хвастался, что вечером он меня этой штукой угостит, а я понятия не имею, о чем идет речь.

— Ндуи — калабрийская колбаса, — не стал чиниться итальянец. — Она… Как бы сказать… Мягкая. Салями — твердая, а ндуи — мягкая, ее можно на хлеб мазать. И очень, очень острая.

— Так в Италии все колбасы острые, — резонно заметил я.

— Эта очень острая, — помахал указательным пальцем Паоло. — И не вздумайте запивать ее водой, от этого вам станет только хуже. Но если сдобрить ей пасту или нафаршировать баклажаны, то получается бесподобное блюдо.

— Вечером проверю. — Я отхлебнул кродино из запотевшего стакана. — Еда — тоже достопримечательность, надо все попробовать.

— Очень верная точка зрения, сеньор Алессандро. — На этот раз мой новый знакомец просто-таки надавил на окончание фразы.

— Да мне уже ясно, что вы не случайно тут оказались, — лениво и чуть безразлично заметил я. — Но сразу скажу — мне от вас ничего не нужно. В этой связи и вам не должно быть дела до меня.

— То, что случилось неделю назад в Риме, уже не секрет ни для кого. — Паоло сдвинул брови, давая мне понять, что шутки кончились. — О ваших похождениях говорят многие, и все сходятся в одном — этот русский либо фантастически глуп, либо столь же везуч. Мне ближе последняя версия.

— Говорила я тебе — не лезь ты в ту историю, — подала голос Жанна. — Но нет, ты же герой, тебе надо помочь женщине. А что толку? Ладно бы ты еще с ней переспал, хоть какой-то прок.

Ну нельзя сказать, чтобы я остался в убытке, при расставании баронесса Федерика вручила мне чек на кругленькую сумму. Настолько кругленькую, что я даже подумал, что он липовый, но в банке его обналичили без малейших проблем.

— Если я скажу «не понимаю, о чем речь», толку не будет? — уточнил я.

— Ни малейшего, — подтвердил итальянец.

— Тогда представьтесь, — попросил я его. — Мне нужно не имя, вы его уже назвали. Кто вы такой? От этого зависит, стану ли я беседовать с вами дальше.

— Охотно, — покладисто согласился Паоло. — Я служу в специальном отделе расследований при римской жандармерии. Очень специальном. Мы не занимаемся кражами и обычными убийствами, у нас немного другая специализация. Насколько мне известно, в России тоже есть подобная организация. Мой начальник рассказывал, что лет двадцать пять назад, когда он только делал первые шаги в профессии, ему довелось поработать с вашим соотечественником, сеньором Францци, и он запомнил его как специалиста высочайшего класса.

— Ясно, — усмехнулся я. — Можете не продолжать, ответ на любую вашу просьбу будет отрицательный. Мне хватило сотрудничества с вашими коллегами на родине. Тогда я думал, что в этом есть прок, сейчас понимаю, что меня просто использовали. Не думаю, что между ними и вами большая разница.

— Мы охраняем покой людей, — нахмурился мой собеседник. — Мы защищаем их жизнь от тех, кто обитает в тенях. Это благое дело.

— Я сам принадлежу к тем, кто живет в Ночи, выходит, вы охотитесь на моих соплеменников. С чего бы мне вам помогать?

— Новость о том, что какой-то русский умудрился наведаться в катакомбы Сан-Каллисто, добраться до самых их нижних пределов, повздорить там с Хранителем, а после выбраться обратно, пройдя лабиринт насквозь, застала меня в Неаполе, — словно не слыша меня, продолжил Паоло. — Мне рассказал об этом Кьянто, старейший из вампиров этого города. Члены его семьи разбросаны по Италии, но всегда обо всем докладывают своему отцу. Тогда же и прозвучали слова…

Мужчина залез в карман и достал из него бумажку, развернул ее и с видимым трудом прочитал:

— «Вьед-мак» и «Ходьящий со Смерт».

— Экие сведущие у вас в Неаполе вампиры, — хмыкнул я. — Сердце радуется.

— Мессир Кьянто обрел бессмертие во времена Большой Чумы, — очень серьезно сообщил мне Паоло. — Он общался с великим Бокаччо, когда тот