Талли немного помолчала. Мысль выдать Майю разгневанному ваге — даже если она заклятый враг — заставила Талли содрогнуться. Но потом она посмотрела на разбитое лицо Эсск и поняла, что это было условие Хрхона. Хотя никто из них не вымолвил ни слова, это было соглашение. Хрхон и впредь останется с ней и будет, как всегда, помогать ей с непоколебимым спокойствием, используя свою огромную силу, но наградой ему за это будет Майя.

Талли стала подозревать, что в главном вага был намного больше похож на нее, чем она считала до сих пор.

— Они узнают, что здесь произошло, — сказала она тихо.

Хрхон молчал.

— Ты не можешь вернуться в клан, — продолжила Талли. — Они уничтожат его. Они сожгут Конден.

Хрхон по-прежнему молчал, и Талли больше ничего не сказала.

Часом позже вернулись Майя и богомол. Талли застрелила рогоглава из оружия Лисс и оставила Хрхона наедине с Майей, а сама поднялась на площадку на верхушке башни. Она никогда не спрашивала, что он сделал с Майей, но, когда взошло солнце, обагряя застывшие дюны пустыни Гехран, вага пришел к ней наверх. Его руки были в крови, и то была не его кровь.

— Она заговорила? — спросила Талли, не глядя на него.

Вага сделал подтверждающий жест.

— Ях знаюх, откудах оних появляютсях.

Талли встала. Было еще холодно, и ее конечности замерзли и затекли. Она принялась тереть руки одна о другую, затем подошла к краю площадки и заглянула в бездну. Стало холоднее, хотя солнце быстро поднималось, но то был холод, идущий, казалось, из самой Талли. Странно: пятнадцать лет она мечтала об этом миге и ей следовало бы ощущать триумф. Но этого не было. Наоборот, она почти боялась получить ответ на вопрос, мучивший ее всю жизнь.

Прошло много времени, прежде чем она спросила, откуда приходят драконы.

И Хрхон рассказал ей об этом.

Женщина замолчала, но девочка в первое мгновение этого не заметила. Она очень устала. Была поздняя ночь — ближе к утру, чем к полуночи, и, несмотря на то, что девочка услышала и пережила, ее тело требовало отдыха. Ребенок измучился, но панически боялся заснуть.

Он боялся, что проснется и окажется один. Незнакомая женщина с темными волосами и нежным голосом, умевшая так замечательно рассказывать истории, была теперь для него всем.

— Ты устала, дитя? — спросила женщина.

Девочка покачала головой, потом заметила недоверчивый взгляд женщины и смущенно улыбнулась, с трудом подавив зевоту.

— Да, — призналась она. — Но я не хочу спать.

— Можешь спать спокойно, — сказала женщина. — Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.

Девочка испуганно покачала головой.

— Нет, — торопливо сказала она. — Я не хочу спать. — Немного помедлила, а потом спросила: — А… история Талли на этом закончилась?

Казалось, ее вопрос развеселил незнакомку: она тихо рассмеялась.

— О нет! — воскликнула она.

Снова — в очередной раз — она откинула назад голову и посмотрела в небо, и теперь девочка была уверена, что она ищет там что-то определенное или чего-то ждет. Но она не могла представить себе, что это могло быть. С неба приходили только драконы и смерть.

— Рассказывать дальше? — спросила женщина.

Девочка кивнула.

— Тогда слушай, — сказала женщина. — Случилось все точно так, как и предполагала Талли. Хозяева драконов, конечно, узнали, что той ночью произошло в башне, и месть их была ужасной. Талли и Хрхон не вернулись в Конден, но позже они слышали, что не прошло и месяца после их бегства, как туда явились драконы и стерли с лица земли весь клан.

Девочка содрогнулась. Ей казалось несправедливым, что стольким людям пришлось умереть из-за мести одной-единственной женщины. И хотя это была всего лишь история, рассказанная женщиной, девочка уже давно была уверена, что все так и происходило.

— А Талли? — спросила она.

— Она и Хрхон отправились на поиски, — ответила женщина. — Теперь они знали, откуда появляются драконы. Но путь туда был долог и полон опасностей, и большинство из тех, кого они спрашивали о нем, утверждали, что его невозможно пройти. Поэтому они искали кого-то, кто его уже проделал…

Даже с расстояния в несколько миль город выглядел внушительно. При этом ни одно из его зданий не было выше четырех этажей, и даже несколько десятков башен, возвышавшихся над отлогой городской стеной, едва ли заслуживали такого названия; собственно говоря, то были лишь сутулые бородавки на каменной дамбе, которая окружала Шельфхайм. Город был построен на мягком песчаном грунте, который не выдерживал тяжелых зданий. Но небольшая высота Шельфхайма компенсировалась его площадью: диаметр городской стены составлял, пожалуй, миль пять, и она окружала только небольшую часть города.

Шельфхайм был, возможно, единственным в мире городом, защитная стена которого находилась позади вала, на котором стояли дома, а не наоборот. Но лабиринт улиц, зданий и площадей когда-то — сто или больше лет тому назад — разросся, перевалив через каменный пояс, возведенный для защиты от врага, который так и не пришел, и расползся во все стороны. Сейчас он покрывал территорию, наверно, в сто пятьдесят квадратных миль. Громадное пространство. Это был самый большой город, какой Талли когда-либо видела, может быть, самый большой из всех, какие есть вообще. Но из-за того что в нем не было зданий выше десяти метров, на первый взгляд он казался раскатанным блином, а на второй — чем-то скорее пугающим, чем величественным. Этот город почему-то беспокоил Талли.

Она некоторое время размышляла, не в его ли расположении все дело: Шельфхайм был построен на севере, на самом крайнем северном участке суши. С противоположного его края можно было чуть ли не плевать в пропасть. Даже учитывая врожденную антипатию Талли к городам и скоплению людей, это не было то место, где она хотела бы жить — собственно говоря, она вообще не могла представить, чтобы там кому-то нравилось жить.

Но близость ада издавна завораживала людей — при условии, что он не настолько близок, чтобы быть по-настоящему опасным.

Они остановили лошадей на последнем горном хребте. Талли чувствовала, как дрожит от усталости ее вороной. Поездка была долгой и крайне утомительной. Они выбрали тяжелый, но самый короткий путь — через горы, рассчитывая на то, что весна придет раньше их, что оказалось заблуждением. Уже на второй день, к вечеру, они попали в сильную метель, которая вскоре переросла в бурю, задержавшую их в скальной пещере на три дня.

Талли до сих пор содрогалась, когда вспоминала об этом: они зарезали и съели вьючную лошадь и сожгли все, что могло гореть; из их и без того скудного имущества осталось только то, что было на них надето. Как-то раз они чуть не замерзли. Впервые за шестнадцать лет силы Хрхона изменили ему, потому что вага был холоднокровным существом и на холоде оказался еще беспомощнее, чем Талли. Теперь уже ей приходилось заботиться о том, чтобы он не умер. Если бы буря продержалась на день дольше…