Летом 1929 года руководство ОГПУ вышло в ЦК ВКП(б) с предложением о похищении и вывозе в Советский Союз председателя РОВС генерала А. П. Кутепова, активизировавшего диверсионно-террористическую работу на территории Советского Союза. Предложение было утверждено Сталиным. В декабре 1929 года Я. Серебрянский вместе с другими видными чекистами, заместителем начальника Контрразведывательного отделения ОГПУ С. В. Пузицким направлен в Париж для руководства операцией.

Тем временем события развертывались следующим образом. В связи с требованиями Кутепова к руководству РОВС усилить террористическую деятельность против СССР, в том числе с использованием химического оружия, ИНО ОГПУ летом 1929 года приняло решение организовать новые оперативные игры с РОВСом от имени легендированных организаций. Одна из таких организаций — Северо-кавказская военная организация (СКВО) — была успешно подставлена в Румынии генералам Штейфону и Геруа. Это позволило чекистам вскрыть каналы переброски в Советскую Россию боевиков, выявить их связи и подпольные организации на Северном Кавказе, Кубани и Дону. В свою очередь, чекистам удалось вывести за границу и внедрить в РОВС хорошо подготовленных агентов в филиалы этой организации не только в Румынии, но и Югославии и Болгарии.

Однако в более сложных условиях проходила работа непосредственно со штабом РОВС от имени Внутренней русской национальной организации (ВРНО). Она состояла в основном из числа бывших офицеров и с участием ОГПУ. По мнению А. Артузова, руководившего этой операцией, прямой выход членов ВРНО на Кутепова был проблематичен. Поэтому было решено первоначально ввести ВРНО в поле зрения редактора журнала «Борьба за Россию» С. П. Мельгунова, который поддерживал тесные связи с начальником канцелярии Кутепова князем Сергеем Трубецким. С. Мельгунов не только получал информацию по России, но и переправлял в СССР свой журнал.

В 1928 году в Париж был направлен в качестве представителя ВРИО агент ОГПУ, бывший полковник царской армии А. Н. Попов, который через генерала П. П. Дьяконова встретился с С. Мельгуновым и проинформировал его о положении в России, целях и задачах ВРИО и поставил вопрос о необходимости расширения связей с эмигрантскими организациями за рубежом. Одновременно А. Н. Попов сообщил Мельгунову, что генерал Дьяконов является представителем ВРИО в Париже, и попросил его организовать встречу с председателем РОВС генералом Кутеповым.

А. Кутепов согласился встретиться с Поповым, но был категорически против встречи с П. П. Дьяконовым, которому он не доверял. Недоверие было, вероятно, вызвано тем, что в своё время в связи с Кронштадтским мятежом в советской печати были опубликованы телеграммы деникинской разведки, направленные из Лондона и подтверждавшие связь белогвардейцев с мятежниками. Их содержание было известно П. П. Дьяконову, что породило подозрения в его адрес. Это негативно отразилось на дальнейшем развитии оперативной игры.

Кроме того, несмотря на то, что впоследствии наладился регулярный обмен информацией между С. Мельгуновым и ВРНО через генерала Дьяконова и привлеченного к оперативной игре генерала Г. Г. Карганова, развить ее не удалось. В немалой степени это было результатом неудачного поведения самого А. Н. Попова. Изложенные агентом цели и задачи ВРНО живо напомнили генералу Кутепову операции чекистов «Трест» и «Синдикат», особенно после того как Попов сказал, что его организация решительно возражает против террористических актов на территории Советского Союза.

Усомнившись в подлинности ВРНО, Кутепов с пристрастием относился и к информации, которую сообщал ему генерал Карганов. Особенно с недоверием он относился к предложению Попова послать в СССР представителя РОВС для обсуждения дальнейших планов совместных действий. Подозрения А. Кутепова вызвали и тот факт, что засылаемые РОВС боевики для совершения террористических актов против Сталина, Бухарина, Менжинского, Крыленко, высших руководителей ОГПУ неизменно арестовывались чекистами и обезвреживались. Несмотря на объяснения Попова о том, что все это является результатом усиления охраны высших должностных лиц в СССР, генерал с маниакальным упорством продолжал требовать от ВРНО принятия практических мер по реализации принятого в 1927 году в предместье Парижа Шуаньи плана по заброске боевиков для осуществления террористических актов.

Поэтому летом 1929 года руководство ОГПУ приняло решение похитить и доставить генерала Кутепова в Советский Союз с целью организации показательного процесса над ним. Для этого была создана группа во главе с начальником 1-го (нелегального) отделения ИНО Яковом Серебрянским. Необходимость похищения генерала диктовалась еще и следующими обстоятельствами. В первых числах января 1930 года в Берлин из Москвы прибыли представители легендированной организации ВРНО полковник Попов и полковник де Роберта, бывший в 1918 году начальником штаба генерала Кутепова в Новороссийске. Они через генерала Штейфона пригласили генерала Кутепова на встречу в Берлин. Такая встреча состоялась 17 января 1930 года. Первоначально в Берлин выезжал начальник контрразведки РОВС полковник Зайцев, с которым Попов и де Роберти встретились и договорились о приезде самого Кутепова.

На встрече представителей ВРНО с Кутеповым они, в отличие от своей прежней позиции, поставили вопрос о направлении в СССР нескольких групп надёжных офицеров РОВС для подготовки восстаний весной 1930 года и снова заявили, что хотели бы видеть генерала П. П. Дьяконова в качестве представителя ВРНО при РОВС в Париже. На следующий день во время обеда в ресторане полковник де Роберта, оставшийся ненадолго наедине с Кутеповым, сообщил ему, что Попов и он сам действуют по заданию ОГПУ и что никакой подпольной организации ВРНО на самом деле не существует и что цель операции чекистов — похищение генерала Кутепова.

Генерал Кутепов ничем не выдал обуревавших его чувств. По пути из Берлина в Париж он подробно рассказал полковнику Зайцеву о готовящемся на него покушении. По прибытии в Париж он известил об этом и князя С. Трубецкого, а также своего порученца М. А. Критского. После отъезда в Париж Кутепова П. П. Дьяконов без согласования с ним выехал в Берлин и обсудил с Поповым условия поддержания с ним связи и обмена информацией. Здесь их застало сообщение об исчезновении генерала А. П. Кутепова.

Похищение Кутепова было осуществлено за несколько минут до 11 часов 26 января 1930 года прямо посреди улицы в 7-м квартале Парижа, поскольку, по данным резидентуры ИНО ОГПУ в Париже, в 11.30 генерал Кутепов должен был присутствовать на панихиде по умершему генералу Каульбарсу в Галлиполийской церкви на улице Мадемуазель, что в двадцати минутах ходьбы от его дома. Однако до храма генерал не дошел. Парижской полиции стало известно, что около 11 часов дня А. Кутепова видел один белый офицер на пути к углу улиц Севр и бульвара Инвалидов, но дальше следы генерала терялись.

Накануне, 25 января, одним из сотрудников спецгруппы Серебрянского генералу Кутепову была передана записка, в шторой ему назначалась кратковременная встреча на пути к церкви. При этом разведчики учитывали, что Кутепов на встречи, связанные с агентурной и боевой деятельностью РОВСа, всегда ходил один. Прождав некоторое время на трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь к церкви. Сотрудники группы Серебрянского, в которую входили резидент ИНО ОПТУ в Париже Николай Кузьмин и нелегал Андрей Фихнер, а также агенты парижской резидентуры ОПТУ, выдававшие себя за французских полицейских, задержали А. Кутепова на улице Удино под предлогом проверки документов. Придравшись к каким-то неточностям, они предложили ему следовать в полицейский участок для выяснения личности задержанного. Генерал дал усадить себя в автомобиль, однако, услышав русскую речь, попытался оказать сопротивление. Ему был сделан укол морфия, от которого А. Кутепов потерял сознание и вскоре скончался.