Сола кашлянула. Все посмотрели на нее.

— Как занимательно! — воскликнула она. — Анакин, знаешь, а ведь ты — первый дружок нашей Падме, которого она привела в дом.

— Сола! Он мне не друг!!! Он — джедай, которому Сенат приказал меня охранять.

— Телохранитель? — заволновалась Хобэл. — Милая, почему ты не сказала, что все настолько серьезно?

Скайвокер набил рот едой. Раз не друг, пусть сама объясняется. А он сейчас поест и пойдет… охранять. Уши горели.

— Мам, все нормально… даю слово. Анакин… ну, мы с ним друзья. Я давно знаю его. Помнишь маленького мальчика, который прилетел с джедаями во время блокады?

Не обошлось без положенных в такой ситуации ахов и охов, кивков, улыбок. Скайвокер не поднимал головы от тарелки. Падме с милой улыбкой посмотрела на него.

— Ну так вот, он вырос.

Падаван все-таки рискнул поднять голову. Сола, подперев подбородок кулаком, внимательно разглядывала гостя. Анакин заерзал на стуле.

— Милая, а когда ты собираешь уйти на покой? — продолжала Хобэл. — Тебе еще не надоела такая жизнь? По мне так — достаточно!

— Мам, опасность мне не угрожает, — настаивала Падме; она даже взяла Анакина за руку.

— Это так? — поинтересовался Руви, взглянув на Скайвокера.

Анакин решил, что тот, кто настолько любит Падме, заслуживает честного ответа.

— Нет, боюсь, что нет. Опасность ей угрожает.

Ногти Падме так впились ему в ладонь, что падавану показалось, еще немного — и брызнет кровь.

— Но небольшая, — быстро добавила Падме.

Милая улыбка предназначалась родителям, взгляд «ты мне за это заплатишь» и шипение сквозь зубы — Скайвокеру.

— Сенат постановил, что благоразумнее будет уехать подальше под охраной джедаев. Мой учитель тоже сейчас занимается делом Падме Наберрие. И скоро все наладится.

Если его сейчас же не отпустят, он или заорет от боли, или еще что-нибудь вытворит. Но тут рука Падме разжалась. Руви и даже Хобэл вздохнули с облегчением. Только Сола продолжала улыбаться — так, будто знала какой-то секрет.

* * *

— Иногда мне хотелось бы еще попутешествовать, — признался Руви Анакину, когда после обеда они вышли прогуляться в саду. — Но должен сказать, что здесь я счастлив.

— Падме говорила, вы преподаете…

— Да, а до этого был строителем. А когда был совсем юным, работал в движении помощи беженцам.

Анакин смотрел на шагающего рядом мужчину с интересом, но без удивления.

— Вы все тут просто помешались на общественных работах, — пробормотал он себе под нос.

Но его спутник услышал.

— Набу изобильна и щедра, — пояснил он. — Сама планета. У нас есть все, что нам нужно, все, что мы могли бы пожелать. Еды много, климат приятный, местности…

— Красивые, — подсказал Анакин.

— Вполне, — согласился Руви. — Мы — очень счастливые люди, и мы это знаем. А такую удачу нельзя принимать без платы, вот мы и стараемся поделиться ею с другими. Стараемся помочь. Это наш способ сказать, что мы примем у себя всех, кому повезло меньше, что мы не считаем себя избранными, а скорее — мы благословенны тем, что нам дано. И таким образом мы становимся чем-то большим, значимым. А значит, и удача не покинет этот мир

Анакин обдумал сказанное.

— С джедаями получается то же самое, — сообщил он по размышлению. — Жизнь приносит нам удивительные дары. Мы тренируемся, чтобы овладеть многими из них. А затем используем полученную власть, чтобы помочь Галактике, чтобы все стало хоть чуть-чуть лучше.

— А те, кого мы любим, были бы в чуть большей безопасности? — уточнил Руви.

Анакин вспыхнул, потом улыбнулся и просто кивнул. Руви взглянул на него с уважением и признательностью, и Анакин был благодарен за это. В этой семье все так любили друг друга, что он не представлял, что случилось бы, если бы Руви, Хобэл или Соле он вдруг не пришелся по душе.

* * *

В доме женщины тем временем собирали со стола. Мать, хоть и делала вид, что вполне успокоилась, несколько раз чуть не уронила тарелки. Сола не делала ни малейших попыток намекнуть сестре, как действовать дальше. Наоборот, она просто из кожи вон лезла, чтобы та потеряла равновесие.

— Почему ты ничего нам о нем не сказала? — полюбопытствовала она между делом.

— О чем тут говорить? — вспылила Падме. — Просто мальчик.

— Мальчик? — Сола покатилась от хохота. — Мальчик?! Ты вообще-то заметила, как он на тебя смотрит? Или в голове сплошная политика?

— Сола! Прекрати!

— Парень в тебя влюблен по уши, — не слушала сестра. — Скажешь, что ты у нас такая маленькая и глупенькая, что даже не заметила?

— Я не маленькая и не глупенькая, Сола, — холодно отрезала Падме. — Мы с Анакином — друзья. Наши отношения — чисто профессиональные

— Ой, не могу!!! — в восторге зашлась сестра. — Ты еще скажи — политические!

— Мама, скажи ей, чтобы она замолчала!

Падме даже ногой топнула, чем вызвала новый взрыв хохота. Сола чуть было не выпустила стопку тарелок, которую ей только что сунули в руки.

— Ладно, хорошо, допустим, ты слепая, как пеко пеко, и ничего не заметила. Но, по-моему, ты просто боишься.

— Хватит!

Хобэл решительно встала между дочерьми. Сола заработала строгий взгляд и сдавленно захихикала.

— Она просто тревожится за тебя, — заботливо, словно непонятливому ребенку, сказала Хобэл младшей дочери.

— Мам, ты невозможна! Я отвечаю за дело невероятной важности

— Ты уже ответила за все дела невероятной важности, Падме. Настало время жить собственной жизнью. Ты многого лишаешь себя.

Судя по лицу, сенатор уже раскаялась, что согласилась вернуться домой и выслушивать набившие оскомину советы.

И все-таки она была рада, что рядом находятся те, кто любит и заботится о ней. Амидала подарила матери растерянную улыбку, та кивнула в ответ и ласково потрепала дочь по руке. Падме повернулась к сестре и увидела, что та по-прежнему ухмыляется.

Интересно, что она такое увидела еще?

* * *

— А теперь скажи мне, сынок, насколько серьезно обстоят дела? — напрямик спросил Руви, когда до дверей дома оставалось всего несколько шагов.

Анакин и не собирался ничего скрывать. Отец Падме заслуживал только правды.

— На ее жизнь дважды покушались, — просто сказал он. — Есть шансы, что будут и другие попытки Но я не солгал вам. Мой учитель выслеживает убийц. Он выяснит, кто они, и позаботится о них. Ждать осталось очень недолго.

— Не переживу, если с моей дочерью что-то случится, — вздохнул Руви.