– Ну тогда, может, подготовить или заранее зажечь свечи. Они в доме есть?

Свечи имелись, их хозяйка дома оставила на кухне. Причем свечи были отнюдь не декоративные, а самые простые. Теперь Агния понимала, что предназначались они вот для таких случаев.

Девушка вняла совету и сменила капризничающую лампочку на золотистый свет свечей. Судя по тому, что со второго этажа не доносилось ни звука, Даша уже легла спать, и перепады электричества ее вообще не беспокоили.

– Легче? – поинтересовался Роман, когда Агния вернулась на свое прежнее место. У него почти получилось скрыть иронию.

– Представь себе, да! Так как тебя заманили в лес?

– Ты уверена, что хочешь говорить об этом сейчас?

От недостатка уверенности Агния не страдала. После всего, что произошло сегодня, в крови еще кипел адреналин, и спать не хотелось.

– Да. А ты? Я тебе не мешаю?

– Ты мне никогда не мешаешь. А заманили меня примитивно… Пообещали информацию. Я поехал, там и получил по башке. По снегу довольно просто подкрасться.

– Почему ты меня с собой не позвал?

– Ты серьезно? – засмеялся Романа. – Согласись, было бы странно, если бы я брал тебя с собой в качестве охраны! Сам я тоже не слаб…

– Но от удара по голове тебя это не защитило! А к двоим подкрасться незаметно гораздо сложнее.

– Конечно, – кивнул мужчина. – Но тогда я не знал, что ко мне будут подкрадываться, я не ожидал подвоха, за что и поплатился.

– За что тебя хотели убить?

Прежде чем ответить, Роман на секунду прикрыл глаза. Чувствовалось, что, как бы он ни храбрился, думать о собственной вполне вероятной смерти ему пока тяжело.

– Я не знаю, но предполагаю, что по ошибке.

– Ты же говоришь, что узнал преступника! – воскликнула Агния.

– Тише, не кричи, Дашкодракона своего разбудишь! Узнать-то я узнал, а в голову не заглянул! Честно тебе скажу, я не понимаю мотивы. Дело очень запутанное… Похоже, двух мужчин и Людмилу Сохину убил один человек.

– Сохину все же убили?

– Да. Не хочу даже думать, что будет, когда ее родители узнают об этом! Поэтому и говорю: запутанно все. Я должен разобраться сам.

– Подожди, почему ты вообще разделяешь жертв? – насторожилась Агния. – Хочешь сказать, что старика убил кто-то другой?

– Да. Слушай, вот это я точно не склонен обсуждать сейчас. Утром, на свежую голову получше будет. Не бойся, никуда я от тебя не сбегу, я же сам сейчас даже за руль не сяду, а машина моя вообще в лесу осталась!

– Хочешь, пригоню ее завтра сюда? – предложила девушка.

– Еще чего не хватало! Я попрошу кого-нибудь из сослуживцев или соседей, ты в лес одна не суйся.

– Считаешь, что этот маньяк все еще там?

– Не из-за маньяка, – отрезал Роман. – И вообще, раз уж на то пошло, это вообще не маньяк.

– А кто?

– Агния, ты опять выводишь меня на тему, которую мы договорились отложить до завтра!

– Ну извини, – Агния прижалась к нему. – Мне же любопытно! И не просто любопытно, мне важно знать.

– Вот и узнаешь. Утром!

Девушка посмотрела на него, стараясь как можно артистичней изобразить испепеляющий взгляд. Учитывая, что он как раз смотрел вниз, их лица оказались на расстоянии пары сантиметров. Агния даже не поняла толком, кто из них в итоге подался вперед – момент, когда она почувствовала прикосновение его губ, в любом случае наступил слишком быстро.

Но это не было неприятно или нежеланно. Напротив, девушка предполагала, что так будет, и не смогла сдержать улыбку. А Роман, почувствовав одобрение, сделал поцелуй более страстным и нежным одновременно, его рука уже запуталась в длинных волосах Агнии.

Все вокруг них подталкивало к сближению: мерцание свечей, которые уже не казались такими хозяйственно простыми, крупные хлопья снега за окном, тишина спящей улицы. Даже тот факт, что несколько часов назад этот мужчина чуть не погиб, создавал электричество.

И все-таки что-то мешало. Как не та нота в ровной симфонии: вроде бы не критично, но раздражает! И повторяется снова и снова… Агния сначала подумала, что это отголоски ее старой фобии, боязни прикосновений, дают о себе знать. Но нет, чувство было другим, более сильным и до раздражения упрямым. Оно не давало расслабиться, постепенно заставляя девушку узнать себя…

А когда Агния узнала, желание остаться этой ночью на первом этаже исчезло.

– Прости, – девушка отстранилась, одергивая свитер. – Что-то не то… Тебе сейчас не нужно…

– Давай я сам решу, – оскорбился Роман.

– У тебя был трудный день, ты устал…

– Я не вагоны собираюсь разгружать. Агния, не переводи стрелки на меня… Еще слишком рано, да?

Ух ты, какое удачное оправдание он подсказал!

– Да, – поспешила подтвердить она. – Слишком…

– Понимаю.

– Простишь?

– Я и не сержусь, – вполне реалистично соврал он. – Может, самую малость. Но я понимаю.

– Спокойной ночи. – Агния быстро коснулась губами его губ и тут же восстановила безопасное расстояние.

Она поднялась к себе. Ощущение стыда, совершенно неконтролируемое, постепенно набирало силу, подпитываемое тем самым чувством, которое испоганило ей потенциально прекрасную ночь!

Роман не прав, дело не в том, что «слишком рано». Дело в Данииле. Пока ей не удастся полностью выжечь память о нем и из сознания, и из подсознания, дурацкая любовь будет мешать ей и дальше.

Вот Дашка бы радовалась, если бы узнала! А какой скандал был бы, если бы все получилось и она застукала их утром вместе… Сплошь радужные перспективы!

Чтобы отвлечься, Агния решила наконец просмотреть диск, который нашла на месте костра вместе со списком, посвященным Роману. Тогда она так испугалась, что сразу начала поиски мужчины, до диска не дошли руки.

Сейчас – другое дело. Чтобы избавиться от совершенно неуместного и неконтролируемого стыда, надо найти другой центр внимания.

Отвлечение получилось сомнительное. Диск не был пуст или даже поврежден, он заработал нормально. Агния получила возможность просмотреть… порнографию.

Причем не то, что романтично именуют эротикой, а банальную домашнюю порнуху. Кто-то снимал на любительскую камеру, как три мужика затейливо пользуют толстую, совсем не модельной внешности девицу. Причем сама девица, судя по идиотской ухмылке, против такого применения себя не возражает, а очень даже поддерживает.

Агния на всякий случай промотала вперед, с хихиканьем наблюдая, как ускоренный показ превращает «мужественных мачо» с пивными животиками в подобие игрушечных кузнецов, старательно тюкающих по наковальне.