– Мой участковый, – сказал Дед и добавил: – Здравствуйте!

– Вы чем …ард…инович, собираетесь заниматься? – спросил майор.

– Когда? Сегодня вечером? Доберусь домой и спать лягу.

– Нет, вообще, будете ли совершать правонарушения?

– Это мэрия совершает правонарушения, – сказал Дед угрюмо. – Действия мэрии, препятствующие проведению мирных митингов на Триумфальной, противозаконны.

– Так что, будете продолжать нарушать?

– Вы что, майор, собрались меня перевоспитывать? Так поздно уже. Я уже закоренелый.

– Я хочу, чтобы вы подписали бумагу, что не станете допускать правонарушений… – майор остановился и стыдливо добавил: – в нашем районе.

– Так я и так не допускаю. Вон, участковый знает. Музыку громко не включаю, спать ложусь рано, не хулиганю и подъезд не вандализирую.

Участковый, улыбаясь, кивнул.

– Я вообще перевоплотился в учёного-библеиста, если хотите знать, – продолжал Дед. – Я занимаюсь гностиками в основном, гностики – предмет моего живейшего интереса.

Дед не валял дурака, он и в самом деле, что называется, «занимался» гностиками. Однако он был уверен, что ни майор, ни участковый таких слов-то и не слыхали. «Учёный-библеист», «гностики». Но они не спросят, что значат эти таинственные слова, не захотят показать себя невеждами.

– Но если вам нужна бумага с обещанием, что я не стану хулиганить в вашем районе, так я напишу. Всё равно она не будет иметь никакого значения. Давайте ручку и лист.

Он сочинил издевательский текст из нескольких предложений и подписался. Он пообещал не хулиганить на территории, за которую ответственно ОВД.

– Вы можете быть свободны …ард…инович, – сказал майор, прочитав бумагу.

– Э, э, – сказал Дед. – Погодите-ка. Вы мне создали проблему. Вы меня увезли от спецприёмника, куда должны были приехать мои охранники. Теперь я должен путешествовать по ночной Москве без охраны. Вы знаете, сколько есть желающих пробить мне голову?

– Да уж, наверное, немало, – согласился майор. – Вот участковый вас до дома проводит. Тут идти-то минут десять.

– У меня ключей нет от квартиры, вот где проблема. Охранники должны были приехать к спецприёмнику с ключами.

– Вы должны быть благодарны милиции за то, что мы увезли вас от спецприёмника. Там вам готовили горячую встречу сторонники прокремлёвских движений. Они там с полудня собирались, несколько сотен собралось, никакие охранники вам бы не помогли.

– Всё это хорошо, – сказал Дед, – спасибо, спасители вы мои. Но вот куда мне теперь деваться. И позвонить мне никто не может, потому что села батарея у телефона. Давайте я переночую у вас, сажайте меня в камеру.

– Мы не имеем права оставить вас здесь. Вы освобождены.

Дед подумал. И вот что решил. А пусть они доставят его в семью, на Самотеку. Жены нет, с детьми сидит тёща. Галина Петровна пустит его переночевать.

– Отвезите меня к тёще на Самотеку, – сказал Дед. – Вы же не хотите быть ответственными, если мне под ближайшим фонарём дадут по голове.

Майор и участковый сошлись и посовещались.

– Отвезём, – сказал майор.

– Скажите …ард…инович, вы видели из окна 31 декабря, что вас во дворе ждёт милиция? – спросил участковый Деда. – Зачем вы вышли?

– Элементарно. Я выполнял свой долг. Меня же ожидали на Триумфальной сторонники… Как я мог не выйти?

Ещё через минут пять Дед уже сидел в милицейском форде, водитель в форме за рулём, а Дед на заднем сиденье. Форд выехал за ворота.

– Чёрт, – ругался Дед, не произнося ругательства вслух, – вместо того чтобы приехать домой, выпить бокал вина и лечь спать, я вынужден ехать через всю Москву в ментовском форде.

Выехав, форд затормозил на повороте. Дед выглянул в окно и увидел под фонарём долговязую фигуру с непокрытой ржаной шевелюрой. Кирилл!

– Стой! – сказал Дед водителю-менту. – Поездка отменяется. Меня пришёл встречать мой парень.

Водитель открыл дверь, и Дед обнялся с Кириллом.

– Молодцы! Догадливые какие! Не зря я вас столько лет учил!

У Кирилла были ключи, а кроме того, в квартире, пока Деда не было, жили нацболы.

Через полчаса Дед уже спал в кабинете рядом с гностиками, спящими в книгах.

1

17 января они провели пресс-конференцию в независимом пресс-центре на Пречистенке. Дед, Немцов, Яшин. Пришёл и зелёный и совсем дохлый Костя Косякин. Владимир Тор оставался в спецприёмнике, Дёмушкина никто не пригласил.

На пресс-конференцию Дед упрямо явился в отцовской шапке. Во-первых, потому что всё ещё стояли морозы, а во-вторых, шапка была выигрышная. Настолько старомодная, что на неё, как мухи на мёд, нацеливались фотографы. От той пресс-конференции существует выразительная фотография, впрочем, снятая совсем случайно. Дед с Немцовым спинами друг к другу. Дед уже в шапке, Дед на голову ниже Немцова, два мира, противоположных друг другу. Видимо, фото зафиксировало их уходящими. Фото оказалось провидческим. До 31 января 2011 года Дед и Немцов друг друга недолюбливали. После 31 января 2011-го Дед возненавидел Немцова, а Немцов – Деда.

Участвовать в пресс-конференции с Немцовым Деду было тяжело. Борис Ефимович говорил слишком долго и изрекал непрерывные банальности, высмеянные уже Чеховым. Ну, из категории «Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овёс и сено».

«Какой же он дурак, этот выкормыш школы Ельцина!» – думал Дед, опустив очи в случайные бумаги, сидя рядом с Немцовым. Слева от Деда сидела Наталья Александровна Яковлева, что называется, «хозяйка» Независимого пресс-центра. Дед переглянулся с Натальей Александровной, и у него создалось впечатление, что она тоже страдает, выслушивая ребяческие глупости Немцова.

Этот пройдоха Немцов попал в оппозицию совсем недавно, что называется, без году неделя. Мотив, по которому он присоединился, прост, как структура одноклеточной инфузории – в школе этих одноклеточных называли «инфузория-туфелька». Дело в том, что Борис Немцов сделался фаворитом Бориса Ельцина задолго до того, как фаворитом стал Путин. Немцов мог быть сейчас царём всея Руси, но волею случая царём оказался Путин. Зависть и ненависть к удачливому сопернику – вот мотив.

Поначалу Немцов поддержал было кандидатуру Путина в президенты. Он, должно быть, надеялся на то, что, став президентом, ВВП даст ему – Немцову – какую-нибудь большую должность, но не получил ничего. Помыкавшись по разным корпорациям, Немцов около 2008 года всё же повернул в политику. Вдруг вынырнул рядом с Каспаровым, как второй лидер нового либерального движения «Солидарность». Дед интуитивно чувствовал в создании «Солидарности» опасность для своего союза с либералами. Конечно, у Деда нет на руках доказательств того, что «Солидарность» создали враждебные Деду силы для того, чтобы отсечь его, Деда, от либералов. Доказательств нет, но Дед верит, что так и было.