– Ох, и оседлал бы я ее, – проворчал Громила, глядя ей вслед.

– Оседлал?

– Ну знаешь, как строптивую лошадку!

– А ты знаешь такое слово – «домогательство»?

– Да-да, шеф, вот этим я и занимаюсь, но пока безуспешно! – расхохотался Громила своим лающим, словно у гиены, смехом.

Страйкер вздохнул. Смеяться ему было как-то неловко, тем более он не хотел подзадоривать Громилу: люди вроде него питаются вниманием к собственной персоне, и если его поощрить, то градус шуток будет повышаться с головокружительной скоростью. Страйкер попробовал сменить тему и перевести разговор на расследование:

– Я все эти боеприпасы нашел в угнанной «хонде».

– Да ладно!

– Серьезно. Там было потайное отделение.

– Ни фига себе! Под полом?

– Нет, под торпедой. Я за этим, в общем-то, и приехал, – перешел к делу Страйкер, садясь за стол. – Сам знаешь, я уже несколько лет этим не занимаюсь. Ты у нас спец по наркодилерам, все время имеешь с ними дело. Расскажи-ка мне про их автомеханика.

Громила подошел к холодильнику и достал пару банок энергетика «Гаторейд», оранжевую бросил Страйкеру, а себе взял синюю. Покрутив банку в руках, он довольно улыбнулся и провозгласил:

– Синий! Как раз под цвет моих яиц!

– Если ты под яйца подбираешь, надо было брать банки поменьше – знаешь, на пару глотков всего! Слушай, давай к делу!

– Ладно-ладно, не переживай! – обиженно протянул Громила, глотнул «Гаторейда» и закашлялся. – Когда машинку нафаршировали?

– Угнали за девять дней до нападения.

– Интересно, – хмыкнул Громила. – Значит, точно не братья Блейн…

– Почему?

– Они лучшие, работают в Онтарио. Обоим за полтос, бывшие солдаты – реальные солдаты, я имею в виду, участвовали в «Буре в пустыне». Демобилизовались и ушли на гражданку, – рассказывал Громила, попивая энергетик и вытирая рот запястьем. – У них там прям целый бизнес налажен по апгрейду тачек: сделают пуленепробиваемые стекла, поставят тебе потайное отделение, куда скажешь. Но они обычно работают с «эскалейдами» или «хаммерами», ну, может, с какими-нибудь необычными «бимерами», но точно не с «цивик». Да и времени это занимает прилично – с месяц.

– Ну да… а у них ушло бы четыре дня только на то, чтобы отогнать машину в Онтарио и пригнать обратно, – согласился Страйкер.

– Вот я и думаю, что это наверняка кто-то из местных. А че там с торпедой-то?

– Круто сработано, – начал рассказывать Страйкер, – профессионально! Если не снять перегородку, ни за что не догадаешься! Поставили только-только, новое зажигание, новая магнитола, цепь замыкается магнитом. На торпеде ни царапины… Да и вообще салон с иголочки!

– Пять вариантов, – воскликнул Громила, рисуя толстым пальцем в воздухе цифру «пять».

– Все местные? – уточнил Страйкер, записав имена под его диктовку.

– Ага. Двое из долины, один в Северном Ванкувере, кажется. Насчет двух других не знаю, но скорее всего – Ист-сайд, по крайней мере, там у них была мастерская пару лет назад.

Детектив пробежался глазами по списку – ни одной знакомой фамилии.

– Что еще скажешь? – поднял он взгляд на Громилу.

– Ну что тебе сказать… Некоторые из этих парней – очень дрянные мальчишки. Грохнуть копа – как нефиг делать, так что смотри в оба!

Страйкер кивнул, и тут в комнату ворвалась Фелиция с озабоченным выражением лица.

– Все в порядке? – спросил Страйкер.

– Нет. Это Кэролайн! Она всех собак на нас спустила, готова разорвать на куски…

– Ну, ее можно понять…

– Говорит, родители погибших названивают ей, задают вопросы, на которые она ничего не может ответить.

Страйкер помрачнел. Он от всей души сочувствовал этим людям и мог себе представить их горе. Потерять близкого человека тяжело, но потерять ребенка… Вообще непонятно, как после такого жить дальше. В ближайшее время им с Фелицией надо будет поговорить с родителями погибших – не только в рамках расследования, но и просто выразить свои соболезнования. Первыми в списке идут Чоу, Макмилланы и О’Рэйли.

Однако сначала нужно собрать досье на каждого из них.

– Будь на связи, – попросил он Громилу на прощанье, – ты мне можешь понадобиться.

– Так точно, шеф!

Страйкер и Фелиция сели в машину и выехали из подземного гаража в сторону Мейн-стрит и Гастингс, где находилась их основная база – отдел расследования особо важных дел.

Лучи утреннего солнца все-таки пробились через грязные желтые занавески и заставили Красную Маску поморщиться в полусне. Лицом вверх он лежал на небольшом деревянном топчане. Острая боль в плече подсказала, что он все еще жив: казалось, что тело изнутри грызет острозубый червь.

Откуда-то снизу доносилась ругань – ссорились мужчина и женщина. Она у него что-то украла и заплатит за это: то ли ее побьют, то ли изнасилуют, а может, и то и другое. Типичный разговор для места вроде этого – самый центр трущоб Стратконы. Здесь живут только наркоманы, проститутки или сумасшедшие, коих в трущобах не счесть.

Ни один уважающий себя человек в этот район не сунется, но Красную Маску это не волновало: главное, что здесь полиции его не найти. Единственный адрес, по которому его могли искать, Реймур, 533, находится в трущобах под виадуком, рядом с железнодорожными путями.

Там, где живет отец, вдруг промелькнуло у него в голове.

После всего, что случилось, отца он больше видеть не желает. Как он мог рассказать ему о Тране? Нет, это невозможно. Отец должен стать лишь одной из множества жертв, которые нужно принести, чтобы достичь Идеальной Гармонии.

На его губах заиграла печальная улыбка: гармония… Боже, какое бессмысленное слово…

Стрелок осторожно сполз с топчана, чувствуя, как пуля нещадно жжет изнутри. Его вырвало какой-то прозрачной жидкостью – он уже давно ничего не ел. Когда спазмы прекратились, он заставил себя встать. Комната качалась, пол ходуном ходил под ногами. Здоровой рукой он нащупал сзади за ремнем обрезиненную рукоятку «глока».

Красная Маска был вооружен и готов ко всему.

Несмотря на боль, опасность заражения крови, пусть ценой своей жизни – он должен двигаться дальше. Пора выполнить приказ, довести дело до конца. Закончить свою миссию.

Пока они ехали за кофе, голова у Страйкера была как в тумане. Он, конечно, изо всех сил пытался списать свое состояние на недосып, но на самом деле прекрасно понимал, что все куда серьезнее. Детектив свернул на север, поглядывая в окно: в лучах солнца все казалось не таким мрачным, скорее красивым, даже в Трущобах. Он вдруг вспомнил, что, вообще-то, еще утро, и позвонил домой проверить, проснулась ли Кортни. Видимо, еще спала. А может, не захотела подходить, увидев, что звонит отец.