Когда его вскоре вытащили на палубу, он был полон рыбы всевозможных пород: одни походили на земных рыб, другие имели самые неожиданные формы.

Вечером солнце утонуло в сиянии багряного заката. Несмотря на то что Гелиос по сравнению с нашим старым земным Солнцем кажется совсем голубым, закаты на Теллусе отличаются обилием красных тонов, потому что слой атмосферы здесь гораздо толще. С наступлением ночи мы сбавили ход до шести узлов, хотя луны светили достаточно ярко, – я совсем не хотел, чтобы «Отважный» напоролся на неизвестный нам риф. К рассвету мы были уже в четырехстах пятидесяти километрах от порта отправления.

Берег, к востоку от нас, по-прежнему оставался низким и плоским. К полудню перед нами возник запутанный лабиринт островков и песчаных мелей; не решаясь углубиться в неведомые проливы, я предпочел взять курс в открытое море, и вскоре земля исчезла из виду. Мы установили очередность несения вахты: я дежурил первым, Мишель – вторым, а наш боцман, монтаньяр по происхождению, прослуживший пятнадцать лет во флоте, – третьим.

На четвертый день, хотя мы все время шли одним курсом – прямо на юг, вдали опять показалась земля, изгибавшаяся на юго-запад, если только это не был какой-нибудь остров. Мы находились на тридцать втором градусе северной широты. Было жарко, но вполне терпимо. Вечером того же дня мы увидели вдали нечто огромное и черное, резвящееся в морских волнах. На всякий случай я приказал завести ракеты в направляющие желоба и быть наготове, но морское чудище удалилось, так нас и не потревожив. Установив радиоконтакт с Кобальт-Сити, я узнал, что, несмотря на все усилия, связаться с Нью-Вашингтоном им пока не удалось. Берег снова скрылся из вида. Утром я едва не распорядился взять курс на восток, но впередсмотрящий заметил прямо по курсу землю. Я решил сделать разведку. Вымеряя глубину лотом, мы подошли метров на двести к пустынному голому берегу. Мишель определил координаты: девятнадцать градусов пять минут сорок четыре секунды северной широты, восемнадцать градусов двадцать две минуты западной долготы по отношению к Кобальт-Сити. Скорее всего, это был мыс какого-то острова. Сначала я хотел высадиться, но потом отказался от этой мысли, и мы двинулись на юго-восток.

Мы снова вызвали самолет и долго не получали ответа. Через два часа они сами связались с нами и сказали, что только что отбили атаку гидр, только не зеленых, а коричневых, но гигантских размеров – от двенадцати до пятнадцати метров длиной.

Без особых происшествий, если не считать крупной зыби, которая «Отважному» была нипочем, мы достигли земли, где опустился самолет, – материка, который, по словам летчиков, был отделен от того, на котором стоял Кобальт-Сити, широким проливом. Чтобы отыскать пролив, нам пришлось осторожно подняться на север. Обогнув огромный полуостров, мы сместились вдоль берега как минимум еще десять градусов широты. Стояла невыносимая жара, и нам пришлось надеть широкополые шляпы и то и дело поливать водой металлическую палубу. Временами море исчезало в густом и душном тумане, еще более невыносимом, чем ослепительное сияние Гелиоса.

Наконец, уже вечером, мы подошли к той точке берега, откуда, по нашим расчетам, до самолета по суше было ближе всего. Вид берега привел нас в уныние: то был настоящий мангровый лес, где деревья поднимались прямо из моря и теснились на илистых, топких отмелях, где кишмя кишели всякие гады, а воздух был отравлен зловонными испарениями. «И как же тут высадиться?» – подумал я с беспокойством. Далеко на горизонте виднелся гигантский горный хребет, вершины которого поднимались более чем на пятнадцать тысяч метров.

Мы начали продвигаться вдоль побережья в поисках более гостеприимных мест и через несколько километров достигли мутного эстуария какой-то реки. Несмотря на быстрое течение, нам удалось в нее войти и одолеть по лоту километров девяносто. Затем нас остановили илистые наносы.

Приведя все наше оружие в полную боевую готовность, мы удвоили число наблюдательных постов. Вокруг, на заболоченных берегах, шевелились, хлюпали и кишели в тине омерзительные, почти протоплазменные создания. Странные серые или ядовито-зеленые кучи живого студня амебовидными движениями переползали из лужи в лужу. Мы задыхались от запаха гнили; термометр показывал плюс сорок восемь в тени! С наступлением ночи берега осветились фосфоресцирующими пятнами разных цветов, размеров и форм, которые медленно передвигались в удушливом мраке.

После долгих поисков мы обнаружили на правом берегу скалистый выступ, на котором, судя по всему, не было живых существ. Маневрируя двумя винтами, «Отважный» пристал к берегу, и мы пришвартовали судно канатами, вбив в мягкий сланец железные клинья. Тотчас же был сооружен бревенчатый помост, по которому на сушу осторожно съехал грузовичок.

– Кто туда поедет? – спросил Мишель. – Мы с тобой, а еще?

– Не ты. На «Отважном» должен остаться кто-то, кто сможет, случись что, довести судно до порта.

– Значит, ты и останешься. Ты здесь единственный геолог, тогда как астрономов у нас целая куча.

– Командую здесь я – и потому приказываю тебе остаться! Съездишь во вторую поездку. Свяжись с самолетом. Узнай, как далеко до него и в каком направлении нам ехать…

Связь установили быстро.

– Они километрах в тридцати к юго-западу, – сказал мне Мишель.

Узнав, что мы от них так близко, американцы завопили от радости.

– У нас всего два литра питьевой воды и больше нет концентрата для стерилизации новой.

– Мы будем у вас, полагаю, менее чем через два часа, – ответил я. – Приготовьтесь. Если еще есть горючее, разведите костер. Дым послужит нам ориентиром.

Я сел за руль. Андре Этьен, матрос, встал у турели, снабженной двумя реактивными минометами. Немного взволнованный, я обнял Мишеля, помахал рукой остальным, и мы тронулись в путь.

Глава 3. Фиолетовая смерть

Не спуская глаз с компаса, я направил броневик на юго-запад. Километра два или три тянулась каменистая полоса, потом пошел мягкий грунт. Этьену пришлось выйти и натянуть на шины цепи. Вопреки моему запрету, он все же попытался схватить какую-то амебовидную тварь диаметром сантиметров сорок и обжег руку, словно кислотой. Эти животные буквально кишели повсюду. Некоторые были метровой длины. Они то и дело сходились в неспешных по виду, но крайне ожесточенных схватках, и побежденный исчезал, растворяясь в желудке победителя.

Мы продвигались с трудом, вода порой ключом била из-под колес. К счастью, редкая растительность послушно сгибалась перед машиной. Запах тухлых яиц, вызванный гниением трав, а также, быть может, желатинообразных существ, преследовал нас неотступно. Лишь через два часа после выезда мы наконец-то увидели вдали столб дыма.

Окружающий нас пейзаж изменился, и мерзкие ползучие твари исчезли. На твердом грунте наша скорость увеличилась, и мы смогли снять