что обложился охраной, без них он у меня все зубы повыплевывает. Но ему слабо один на один, потому что не мужик, а падаль.

— О, эскорт, — усмехаюсь я, оскаливаясь на охрану. — Свалите, мы девочек не вызывали, — нарываюсь, да. Но это нервное.

Один из парней никак не реагирует на мои выпады, а второй оскаливается, но молча открывает для нас двери. Проходим внутрь, «девочки» из охраны за нами. Ненавижу, когда мне дышат в спину. Хочется резко обернуться и выбить челюсть. Сдерживаюсь, осматриваясь. Стандартная комната отдыха. Я видел таких тысячи. Диваны, кресла, приглушенный свет, низкий стол, неон на потолке, постамент с кожаным круглым диваном для стриптиза, привата и потрахушек, музыка фоном. Ларин сидит на диване, в вальяжной позе, попивая виски. Первое желание – выбить с ноги его стакан и разбить его у него на голове. Но дышащая мне в спину охрана снимет меня быстрее.

— Добрый вечер, — подозрительно спокойно приветствует нас Тарас, при прошлой нашей встрече он обещал меня сгноить. Разительные перемены. Не к добру это.

— И тебе не болеть, — ухмыляюсь я.

— Присаживайтесь, — указывает на кресла. Садимся. Сканирую его настроение: глаза горят, как у шакала, бегают, выдавая его. — Угощайтесь, — указывает на стол с закусками и даже сам нам наливает, как родным. — Выпьем, — поднимает свой бокал.

— Да повода пока нет, — игнорируем алкоголь. Тимур просматривает помещение: выход только один, камеры на потолке.

— Ну как же нет, Леванчик? Ты вернул своей женщине дочь. Заработал перед ней огромные плюсы, выслужился, теперь она охотнее будет тебе отсасывать. Я эту шлюшку хорошо знаю со всех сторон и ракурсов, — ехидно сообщает он.

Внутри меня происходит мощный взрыв, словно разорвалась ядерная боеголовка и контузило. Шум в ушах, глаза наливаются кровью, кулаки сами собой сжимаются. Заглядываю шакалу в глаза. «Я отрежу тебе язык и тебе же его скормлю», — мысленно обещаю ему, давя взглядом.

— Давай сразу к делу, — сквозь зубы проговариваю.

— Ну давай к делу, — усмехается. — Я все выполнил – ребенка отдал, теперь и ты сдержи слово и отдай мне запись.

А запись у нас шикарная, любое грязное порно отдыхает. Там столько мерзости, и девочка в слезах и в синяках ползает по полу. Я не против экспериментов в сексе, пробовал, если не все, то многое, но даже меня впечатлило, чуть не блеванул. Пришлось отправить девочку отдыхать за границу. Не только восстанавливаться, но еще и спрятаться на время, мне лишние смерти не нужны. Если это видео попадет в сеть, то разрушится не только его карьера.

— Да вот знаешь, нам тут случайно упали еще кое-какие занятные факты из твоей жизни, — Тимур показательно швыряет папку с копиями на стол, задевает наши стаканы, которые с грохотом падаю на пол.

— Не живется тебе спокойно, Леванчик. Молодой ведь еще, — угрожает, тварь. — Ну и что там?

— А ты отпусти своих псов погулять. Я тебе все объясню.

— Мои люди многое видели, их, знаешь ли, ничем не удивишь, — самоуверенно заявляет он. Боится падаль, не хочет оставаться со мной один на один.

— Уверен, что твои псы должны знать о тебе все? — подаюсь в кресле вперед, прекращая ухмыляться, давя мразь взглядом.

— Выйдите! — уже с психом отдает команду псам.

Как только охрана покидает комнату и закрывает дверь, кидаю взгляд на Тимура. Он быстро поднимается и сбивает камеры. Просто расхерачивает их кастетом, разбивая.

— Это вы что творите! — Тарас начинает подниматься с места, но я сажаю его назад кулаком в переносицу.

Мразь на минуту уходит в нокаут и начинает скулить, хватаясь за нос.

— А… — пытается позвать охрану, но не успевает. Я затыкаю ему рот ударом под дых, сбивая дыхалку. Мразь настолько ничтожный, что даже не пытается сопротивляться. Тимур тем временем встает возле двери, доставая ствол.

— Что, гнида, никто никогда не пиздил? Какое упущение. В кайф тебе, уроду, было бить и насиловать женщину? Ммм? Может, мне тебя тоже отыметь здесь? Чтобы ты всю жизнь сесть не смог?

Ублюдок хватает воздух и снова раскрывает пасть, чтобы крикнуть, но получает удар в кадык, снова падает в кресло, уже хватаясь за горло.

Да! Да, бля!

Но мне мало, я хочу снять с этой гниды шкуру живьем.

— Надеюсь, ты понял схему? — хватаю мразь за волосы, поднимаю голову, заставляя смотреть на меня. — Открываешь рот – я тебе его закрываю. Понял?! — дергаю за волосы сильнее. Моргает. — А теперь слушай меня внимательно. В этой папочке очень много информации на тебя. Очень любовной информации. И о «благотворительности», и о налогах, но это все мелочи. Скажи мне, гнида, а куда делся твой партнер, с которым ты строил свой первый завод?

Ларин мотает головой, делая вид, что не понимает.

— Не знаешь? — резко отпускаю его волосы, беру со стола салфетки, обтирая ладонь. — А я знаю. Черви его съели. И даже знаю, кто этому поспособствовал. Почитай на досуге, очень интересно.

— Ты ничего не докажешь, — хрипит мудила, тоже берет салфетки, утирая гнилую кровь из носа, которая уже залила его рубашку.

— Не докажу, ты хорошо подтер за собой. Но это неважно. Мне не нужно ничего доказывать. Я просто запущу в сеть и на телевидение всю эту инфу, плюс видео твоих извращений с девочкой. Щедро поделюсь с твоими конкурентами и врагами. И они уже сами все раскрутят так, что ты, мразь, будешь мечтать сдохнуть.

— Хорошо, — сплёвывает на пол кровь, берет стакан с виски, судорожно глотая алкоголь. — Что ты от меня хочешь? Дочь я вам отдал. Денег? Сколько?

Смеюсь от души, запрокидывая голову. До истерики смеюсь. А хочется просто месить его на полу, так, чтобы раздробить все кости, чтобы от него осталось только мясо. Он сломал мне женщину. Любимую, прекрасную женщину. И деньгами это все не замажешь.

— Да на хуй мне твое бабло, я не бедствую! Ты возвращаешь Яне родительские права, сам же от них отказываешься и забываешь о ее существовании и существовании дочери.

— Хорошо, а где гарантия, что после того, как я все выполню, ты не используешь все против меня?

— А я тебе не бюро гарантий. Мало того, все это будет у меня для страховки, пока я