— Ну так позвоните ему. Пусть он отдаст приказ вас пропустить.

— Да, но у него телефон вне зоны доступа.

— Увы! — разводит руки в разные стороны.

— Да что это такое! Я пройду! Зря я что ли сюда шла? — тряслась на автобусе полчаса, где мне оттоптали раненую ногу.

Пытаюсь проскользнуть мимо охранника, но он хватает меня за локоть и выводит на улицу, придав ускорение толчком в спину. Я лечу в чьи-то объятья, подняв голову тону в черном взгляде Марата.

Это просто преступление иметь такие черные длинные ресницы и смотреть так, что внутри все начинает дребезжать как старый советский холодильник.

— Привет, Марат, — какой красивый галстук, а эти плечи, острые скулы и… губы.

Вот сейчас совсем не время вспоминать тот дурацкий сон! Опускаю взгляд.

— Ты к дяде? — он выпускает меня из объятий.

— Да. А вот он! — тычу в растерянного охранника. — Меня не пускает, — тот озадаченно чешет затылок.

— Я же не знал. За пять лет ее здесь ни разу не было.

— Все в порядке, Коль. Я провожу Агнию.

Мы идем до просторного лифта.

— Прошу, — Марат пропускает меня вперед.

— Благодарю.

В лифте мы втроем. Между нами полметра, а ощущение, что я все еще в его огромных лапищах, прижата к твердому телу.

— Как нога? — будничным тоном осведомляется он.

Обиделся? Но на что? Я предлагала ему остаться на ужин. Он сам отказался.

— Уже лучше. Спасибо.

— Я рад, — бесцветным голосом отвечает он, даже не посмотрев в мою сторону.

— Это интересно.

— Что именно?

— Отсутствие реакции с твоей стороны. Ты же так любишь раздавать советы, лезть в мою жизнь. Говоришь «рад», а в голосе слышно «мне всё равно»

— Даже не пытался быть советником, — мазнул по мне равнодушным взглядом и снова отвернулся.

Встала напротив него, уперев руки в бока.

— Да? А кто вчера выгнал Ника? Кто давал мне советы насчет Стива? — я жду его реакции, даже предвкушаю, как сейчас, мы снова поспорим и вернется тот дикарь, который провожал меня и Стива жарким взглядом. А этот человек-айзберг меня пугает.

— Хорошо. Больше не буду.

— Почему?

— А зачем, если ты им не следуешь? Я видел тебя и Стива в ресторане. С цветами. Это твоя жизнь, Агния. И тебе самой решать нужны ли тебе эти грабли.

Лифт дзинькает, сообщая нам об открытии дверей. Марат берет меня за плечи и отодвигает в сторону.

— А сейчас прости. У меня дела. Кабинет Геннадия Леонидовича прямо по коридору.

Недоумевающе провожаю его широкую спину взглядом, руки виснут по бокам как плети.

Что это вообще было? Это его отчужденность и безразличие так непривычны. Мне больше нравился тот Марат. Заботливый варвар, который носит на руках, переживает. Ведь по большому счету в моей жизни так волновалась за меня мама, он, когда-то Ник. Зря я на него накинулась.

— Девушка, вы выходите? Мне на этаж выше.

— А да. Конечно.

Дядю мне пришлось ждать полчаса. Важный человек, совещания. Но мне слишком многое нужно ему высказать и я терпеливо ожидаю в приемной, поглощая бесчисленное количество кофе.

— Входи, Агния, — зовёт Серебров сразу, как только сотрудники вышли из кабинета.

Марат прошел даже не взглянув в мою сторону.

— Здравствуй, племяшка, — дядя хотел поцеловать в щеку, но я увернулась.

— Я по делу, — села на мягкое кожаное кресло. Вот бы такие поставить в мой офис.

— Хм, — сел, сложив пальцы в замок. — Я тебя слушаю, — повторила его позу, поддавшись вперед.

— Что за слежку ты за мной устроил? Кто тебе давал право устанавливать в моем кабинете камеры? — думала он хоть чуть-чуть смутится. Но где уж там! Марат такой же непробиваемый и невозмутимый.

— Я скажу тебе больше. За тобой, твоей мамой, следят постоянно.

— Что?!

— Пойми, Ая. Я не бедный человек, к тому же обладаю весьма скверным характером. Моя сфера деятельности довольна обширная. От вооружения до научных проектов. И за свою жизнь нажил немало врагов. Кто-то может захотеть повлиять на меня. Потребуют отдать бизнес, свести счеты. Детей у меня нет, да я и не жалею. Не приспособлен я для семейной жизни. Но у меня есть очень дорогие для меня люди. Ты и твоя мама. Все, кто остался, — он с грустью посмотрел на панорамное окно, а потом перевёл на меня жёсткий взгляд. — Вас могут похитить. И я сделаю все, что могут потребовать похитили. Вы мне дороже бизнеса. Это всего лишь меры предосторожности. Я привык просчитывать события на несколько шагов вперед. Из всей нашей большой семьи остались только лишь вы двое, — в его голосе проскользнула печаль.

— Если ты правда так любил родных, зачем устраивал эти проверки миллионами?

— Потому что однажды меня не станет. И мое состояние намного больше того, что я давал — достанется моим родным. Это огромный соблазн, Ая. Когда денег, власти так много. Сразу появляется множество мнимых друзей, или желание пуститься во все тяжкие. Как у моего младшего брата. Я не хотел зла. Ни ему, ни твоей маме.

— Но ты же не такой. Ты не пускаешь деньги по ветру.

— Потому что у меня много любимых дел. Мне некогда страдать этой дурью. У каждого человека должно быть то, во что он вкладывает душу. Вот у тебя например есть?

— Да. Я хотела бы заняться фотографиями профессионально. Закончить курсы. Не знаю. Получится сейчас или нет.

— А почему не получится?

— Это удовольствие не из дешевых. А мне нужно кормить и одевать Даню, найти наконец жилье. Ты же в курсе последних событий?

— Про развод? Конечно! И я искренне не понимаю почему ты отказалась от имущества и средств, что положены тебе по закону.

— Это деньги заработаны не мной. Он сам добился всего. И я хочу того же. Доказать сама себе, что я чего-то стою, а не просто бледная тень звёздного актера.

— Я могу оплатить твое обучение. Скажи реквизиты.

— Я не приму. Сама справлюсь. Мне должен заплатить за работу Дэвис.

— Дэвис? Знаю, что ты делала ему фотосессию для сайта. Будь осторожна с ним. Стив привык добиваться своих целей грязным путем. Свое первый миллион он заработал взяв деньги у людей, связанных с криминалом. И до сих пор с ними тесно общается.

— Не переживай, дядя. У меня всё под контролем! И я прощаю тебе камеры и слежку. Понимаю, что это сделано для нашей безопасности.

— Так просто прощаешь?

— Да. За время брака с актером я привыкла жить на виду. Журналисты эти. Хотя такой атаки на меня, как сегодня, еще не