— Неизвестно, — разом подтвердили Тая и Крион.

— Похоже, этот старейшина вовсю наслаждается тяжелой стадией мании величия, — вздохнула Ольга. — А в связи с этим у меня имеется вопрос: а нужно ли нам идти в этот Кардель, и не лучше ли будет обойти его дальней дорогой?

— Не получится. Нам нужны проводники. Лезть в горы без проводника, не зная местности, — это полный идиотизм, близкий к самоубийству. Хочешь — не хочешь, а зайти в этот Кардель придется, — мрачно ответил Шестаков и, тяжело вздохнув, еле слышно пробурчал себе под нос: — А у нас осталось так мало патронов…

— Я не думаю, что все так уж плохо, — осторожно заметила Тайана. — Да, по всей видимости, у пославшего тетридов старейшины не все хорошо с рассудком. К сожалению, это иногда случается с чистокровными людьми. Однако я абсолютно уверена, что никакой опасности в поселке нам не грозит. Что бы там с местным старейшиной ни случилось, кем бы он себя ни представлял, никто из разумных все равно никогда не причинит вреда чистокровному человеку. Нас слишком мало! Так что я считаю, что мы можем вполне спокойно посетить этот форт.

— Значит, ты думаешь, что это безопасно? — Рау испытующе вгляделся в глаза девушки.

— Да. Я в этом уверена, — твердо ответила Тайана.

— Ну что ж… Так тому и быть, — согласился альфар и тихо, так чтобы слышала только сидящая рядом с ним сестра, прошептал: — Оля, чуть задержись, — после чего в голос добавил: — Думаю, на этом можно завершить совещание. Все равно новых данных в ближайшее время не предвидится. Предлагаю всем идти спать. Первым дежурю я. Затем — Ольга. Следующим — кто-нибудь из ваших ребят, — он кивнул в сторону Шестакова. — В общем, разберетесь. — Капитан 'Гаммы' изумленно взглянул на альфара. Распределением дежурств и вообще охраной лагеря обычно занимался именно он, вместе с Крионом назначая часовых из своих бойцов. Девушки же в дежурные охранники вообще никогда не назначались. И столь резкое изменение обычного порядка здорово изумило Шестакова.

Рау ответил ему твердым, спокойным взглядом. Капитан некоторое время непонимающе смотрел на него, потом кивнул и, не возражая, сел на свое место.

— И в самом деле… Спать пора, а то утром все вялыми будем. Часовыми я займусь, — произнес он, не делая, впрочем, никакой попытки встать со своего места. Когда все, кроме Ольги и Рау, разошлись по своим спальным местам и затихли, он со все той же спокойной интонацией поинтересовался: — И к чему это? — вопросительно глядя на альфара.

Рау невозмутимо подбросил в костер тонкую веточку.

— Думается мне, что подстраховаться нелишним будет… Кто его знает, чего от этого 'великого героя' ожидать.

Шестаков согласно кивнул.

— Отлучиться мне надо, — со все тем же непроницаемым видом произнес эльф, любуясь пляшущими в костре язычками огня. — А Оля в это время за меня посторожит. — И когда на лице Шестакова появилось совсем уж непонимающее выражение, нехотя добавил: — Шел бы ты спать, капитан. Чего не знаешь, того не выдашь. Даже случайно. Даже в разговоре с ментальным магом. Моя раса неуязвима для ментальных заклинаний. В отличие от людей… и тетридов. — И прежде, чем его собеседник успел задать вертящийся на языке вопрос, он продолжил: — Неуязвимость — не означает нечувствительность. Когда рядом со мной находится кто-то, побывавший под продолжительным и мощным ментальным воздействием, я вполне способен это ощутить.

Несколько секунд спецназовец обдумывал слова альфара, после чего коротко кивнул и, не произнося ни слова, направился к своему лежаку. Вскоре до сидящей у костра пары донеслось тихое похрапывание крепко спящего человека.

— А мне? Мне ты скажешь, что хочешь делать? — убедившись, что в лагере сейчас бодрствуют только они двое, спросила Ольга у своего названного брата.

— Нет, — отрицательно качнул головой альфар. — Мне неизвестно, распространяется ли на тебя наша устойчивость к ментальной магии или нет. Лучше не рисковать. Я хотел спросить о другом. Скажи, почему София так странно ведет себя при общении со мной?

— Ты еще не понял? — изумленно спросила Ольга. — Это же даже самому невнимательному человеку заметно, что она в тебя влюблена по уши! И только ты, значит, ничего не подозревал?!

— Влюблена? — задумчиво произнес Рау. — Но… Это же невозможно. Снежные эльфы не могут скрещиваться с людьми! У нас не может быть отношений. — Из стоящей невдалеке 'девичьей палатки' донесся тихий вздох, который не дошел до ушей занятого своими мыслями альфара, но не прошел мимо Ольгиного внимания. — Да и потом я, возможно, ошибаюсь, но мне казалось, что у людей приняты несколько другие варианты ухаживания. Действия Софии совсем не похожи на ваши брачные обряды, скорее, это нечто из ритуала дроу.

— Почему любовь между вами и людьми невозможна? — возмущенно поинтересовалась девушка. — Брезгуете, что ли, нами? Или презираете всех короткоживущих? — Она сердито насупилась.

— При чем тут брезгливость! — в свою очередь возмутился Рау. — Если бы я брезговал или презирал, разве бы объявил тебя своей сестрой? Причина — в чистой физиологии. Чересчур уж вы, люди, для нас горячие. И ничего больше!

— Горячие??? — изумилась Ольга. — Ну да… Фи действительно, наверно, та еще штучка… А чего в этом плохого?

— Ты меня неправильно поняла, — досадливо покачал головой Рау. — Я не про поведение, а про температуру. — Для иллюстрации он взял ее за руку: — Что ты чувствуешь?

— Тебя. Твою руку. Вечно у тебя ладони словно ледяные… — пожаловалась девушка и изумленно замолчала.

— Вот именно. Это нормальная температура моего тела. У нас слишком высокая разница температур. Наши ученые даже как-то составили шкалу. Самая высокая температура тела — у людей. Затем идут гномы, светлые эльфы, дроу, и под конец — мы, альфары. В годы мира даже проводились эксперименты. Альфары и дроу — подобные браки довольно часты. Альфары и светлые эльфы — редкость, но было. Во мне, к примеру, есть одна четверть светлоэльфийской крови. Но люди и альфары… Какой может быть между нами брак, если мое прикосновение для Фи чересчур холодно, а она почти обжигает меня? Вот если бы она была дроу или хотя бы светлой эльфийкой… — печально вздохнул Рау.

Из палатки донесся синхронный вздох, который опять прошел мимо ушей снежного эльфа.

— Так, значит, она тебе все же симпатична? — словно невзначай поинтересовалась Ольга.

— Да, — коротко ответил альфар и с легким вздохом добавил: — Очень. — Мысленно, про себя, он печально добавил еще: 'Иногда эта приобретенная эмоциональность крайне мешает. Ну зачем я в твой сон без страховки залез!' — но поскольку читать мысли среди всех имеющихся в лагере путешественников никто не умел, то эта непроизнесенная фраза так и не стала никому известна.

А из девичьей палатки, где кое-кто внимательнейшим образом прислушивался к этому разговору, при его последних произнесенных вслух словах донесся какой-то звук, очень напоминающий радостный вскрик, заглушенный толстым слоем одеяла. На этот раз он не прошел мимо ушей альфара, который весьма подозрительно покосился на разулыбавшуюся Ольгу.