Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(8) Поэтому я очень прошу тебя, приезжай, присоедини к моему голосу твой. Мне очень важно показаться и походить с тобой; твой авторитет так велик, что, думаю, от твоего присутствия мой окажется действительнее даже у моих друзей. Оборви то, что, может быть, тебя задерживает: этого требуют мое время (оно мое сейчас), верность, мое достоинство, наконец, я поддерживаю кандидата; известно, что я его поддерживаю; я хожу по людям и прошу их, я в опасности. Коротко говори, если Назон получит искомое – честь ему; если нет – провал почувствую я. Будь здоров.
7
Плиний Кальпурнии1 привет.
(1) Ты пишешь, что очень тоскуешь без меня и единственное для тебя утешение обнимать вместо меня мои книги и часто даже класть их на мое место. (2) Я радуюсь, что тебе не хватает меня; радуюсь, что ты успокаиваешь себя таким лечением. Я же письма твои читаю и перечитываю; все время беру их как новые. (3) И тем сильнее разгорается тоска по тебе: если так сладостны твои письма, то сколько же радости в твоей беседе! Посылай письма как можно чаще: я счастлив ими до боли. Будь здорова.
8
Плиний Приску1 привет.
(1) Атилия Кресцента2 ты знаешь и любишь. Кто из людей особенно уважаемых не знает и не любит его? он мне дорог – не так, как большинству, а чрезвычайно. (2) Расстояние между нашими городами – один день пути; мы полюбили друг друга с ранней юности: это любовь самая горячая. Время и рассудительная оценка ее не охладили, но усилили. Это знают люди, близко нас обоих наблюдающие. И он всюду хвалится моей дружбой, и я громко заявляю, как мне дороги его скромность, покой3, безопасность. (3) Однажды, когда он опасался, что его оскорбит кандидат в народные трибуны, и сказал мне об этом, я ответил οὔτις ἐµεῦ ζῶντος[46]. К чему все это? Чтобы ты знал: пока я цел, обиды Атилию не будет. (4) И опять ты скажешь: «к чему это?» Ему был должен Валерий Вар, наследником которого наш Максим. Я его люблю, но ты к нему ближе. (5) Я и прошу, и даже по праву дружбы требую: позаботься, чтобы мой Атилий получил сполна не только свои деньги, но и проценты45 за многие годы. Он не прикоснется к чужому, но свое бережет; в выгодных предприятиях не участвует, и доходная статья у него одна – собственная бережливость. (6) Литературой он занимается много, но только ради удовольствия и славы. Для него тяжела малейшая потеря, потому что восполнить ее еще тяжелее.
(7) Избавь его, избавь меня от этого беспокойства! Дай мне спокойно наслаждаться прелестью его беседы! я не могу видеть печальным человека, чье светлое настроение исцеляло мою печаль. (8) Ты знаешь его остроты; постарайся, чтобы они не стали от обиды желчными и горькими. О силе чувства у него, обиженного, суди по силе его любви: великий и свободный дух не перенесет оскорбления и убытка. (9) Пусть даже и перенесет: я буду считать моим убыток, моим оскорблением – и буду разгневан не так, как за себя, то есть сильнее.
Зачем, однако, эти заявления, своего рода угрозы? лучше поступать, как я и начал: настоятельно прошу тебя, постарайся; пусть он не подумает (больше всего боюсь этого), что мне до него нет дела, а я – что тебе до меня. Ты, конечно, постараешься, если так же озабочен мною, как я им. Будь здоров.
9
Плиний Тациту привет.
(1) Ты рекомендуешь мне как кандидата Юлия Назона1. Мне Назона? Почему не меня самого? Прощаю все же тебя. Именно его я рекомендовал бы тебе, если бы ты был в Риме, а я отсутствовал. В этих хлопотах все кажется необходимым. Думаю, однако, что тебе надо обращаться с просьбою к другим; я же буду тебе прислужником, участником. Будь здоров.
10
Плиний Альбину1 привет.
(1) Я приехал в усадьбу моей тещи около Альсия2, принадлежавшую раньше Руфу Вергинию3; печаль и тоску об этом прекрасном человеке разбудило во мне само это место, уединение которого он любил и которое называл «гнездышком своей старости». (2) Куда бы я ни шел, его искала моя душа, его искали мои глаза. Я захотел посмотреть на его памятник, и горько мне стало от того, что я увидел. (3) Памятник до сих пор не окончен, и не потому, что сделать это было трудно: работы там не то что немного, а совсем мало. Нерадив человек, которому поручено было об этом позаботиться4. Негодование и жалость охватили меня: прошло десять лет после его смерти – и над его заброшенными останками ни надписи, ни имени, а ведь слава его обошла весь мир. (4) А он сам предусмотрительно поручил, чтобы о его дивном, бессмертном поступке было написано в стихах:
Здесь покоится Руф; когда прогнали Виндекса5, Власть он не взял себе: родине отдал ее.
(5) Так редки верные друзья, так быстро забываем мы умерших, что сами должны строить себе усыпальницу и на себя брать все обязанности наследников. (6) Кто не побоится того, что случилось с Вергинием? Возмутительнее и известнее делает обиду, нанесенную Вергинию, его слава. Будь здоров.
11
Плиний Максиму1 привет.
(1) Какой радостный день! Я был приглашен в совет префектом города2 и слушал очень даровитых и много обещавших юношей, Фуска Салинатора и Уммидия Квадрата3, выступавших защитниками обеих сторон. Отличная пара, и не только для нашего времени; они будут украшением литературы. (2) Изумительная честность, разумная твердость, пристойный вид, прекрасная латинская речь, мужественный голос, большой талант и такой же здравый смысл свойственны обоим4. Каждое из этих качеств доставляло мне удовольствие, и между прочим и то,