крупнокалиберных пулемета. На возвышенности располагалась чахлая «зеленка», засаженная вечнозелеными туями. В той стороне было какое-то сельхозпредприятие, от которого остались лишь фрагменты фундамента да несколько десятков кривых кипарисов.

Буквально за пару минут до того, как мы подъехали на позицию, с «зеленки» сорвался огненный росчерк, и через несколько секунд среди палаточного городка прогремел одинокий взрыв. В отличие от минометных разрывов, этот бабах был громче и мощнее. Ну еще бы, ведь это шарахнула 122-миллиметровая ракета «Град». Этот взрыв был сигналом, что на позиции пулеметчиков не осталось наших бойцов, а пулеметы сейчас стреляют исключительно благодаря хитрой конструкции из веревок и блоков, приводимой в действие дистанционно. Заодно лейтенант Тонкин решил проверить в действии, на сколько бьют самодельные пусковые установки, в которые он превратил направляющие от «Градов», распотрошив стандартные пакеты систем залпового огня. По сути, там были труба, небольшой станок, чтобы удержать направляйку, пара метров кабеля и батарейка «крона». Не знаю, попала ли ракета туда, куда планировал Тонкин, но бахнуло знатно, да и летела вроде ровно. Встретимся, спрошу у него о результатах испытательных стрельб.

Тонкин ничего нового не придумал, просто воплотил в жизнь старую задумку, которую разработали еще в Советском Союзе в шестидесятых годах прошлого века. Переносная реактивная пусковая установка – 9П132 «Град-П», он же «Партизан». Разработана эта штуковина была по просьбе правительства Вьетнама, воющего с США. Нужно было снабдить вьетнамских партизан эффективным переносным оружием, прицельно бьющим на расстояния от двух до десяти километров. По сути, «Партизан» – это трубчатая направляющая от «Града», которую немного урезали по длине. В комплекте к пусковой трубе идут: тренога, прицел ПБО-2, артиллерийская буссоль, выносной пульт и двадцать метров кабеля. Всю установку можно разделить на два переносных вьюка, которые будут тащить на своих спинах вьетнамские партизаны. Снаряды к «Партизану» тоже сделали разборные.

Я стрелял из подобной «вундервафли» на Донбассе. В принципе, чтобы долбить по площадям – нормально, а чтобы точно засадить куда-то, то лучше уж ПТУР.

Украина вообще кладезь старого советского вооружения. В самом начале войны на юго-востоке Украины большая часть ополченцев была вооружена СКСами и ППШ.

Фиговина, которую собрал Тонкин, была тяжелее и массивнее, чем «Партизан», но зато мы могли в течение суток изготовить около полусотни подобных установок.

Башенный КПВТ «бардака» рявкал короткими очередями, ему вторили два ПКМ и столько же автоматов. Спрыгнувший с брони БРДМ десант азартно высаживал боекомплект в сторону «зеленки». Я тоже присоединился к общему веселью, с ходу израсходовав короткими очередями полный магазин автомата.

– Швыдшэ! Швыдшэ! – громко выкрикнул я, отчаянно помахивая рукой, призывая британцев бежать к нам.

Наша стрельба в сторону «зеленки» должна была, во-первых, показать сотрудникам ЧВК «Эриний», что мы на их стороне, а во-вторых, послужить сигналом корректировщику минометов, чтобы он переносил огонь непосредственно на территорию британской базы. Сейчас батарея из трех минометов начнет всерьез утюжить базу бритишей, весь оставшийся БК сюда выпустят. Надо же как-то поторапливать этих сонных британских мух. Собственно, по причине того, что сейчас на расположение «эриний» обрушится шквал огня и осколков, я и не стал близко подгонять наши машины к их базе, не хватало еще словить случайный привет от разрыва своих же мин.

– Подгони машины ближе, твою мать! Сюда давай, ближе! Гребаный… – кричали мне в ответ со стороны англичан.

Кричали на чистом русском языке, да еще и густо сдобрив все это матом. Ну конечно, как мирное время, так «декоммунизация» и «размовляйте тiлькi украiнською мовою», а как припрет и с неба сыпется шквал огня, так сразу на великом и могучем русском языке заговорили. Полиглоты чертовы!

– Швыдшэ! Швыдшэ! – надрывно кричал я, срывая голосовые связки.

Включив дурака, полностью игнорировал призывы подогнать машины поближе. На фига?! Нет, с логической точки зрения подогнать машины ближе к воротам правильнее, так они окажутся под защитой стен базы, а вот если бритиши сейчас рванут к нам, то им придется пробежать двести метров открытого пространства, которое замечательно простреливается из «зеленки».

Мне только и надо, чтобы противник рванул вперед, растягиваясь в колонну, так их легче будет опознать. Дело в том, что мы не собирались забирать отсюда всех, нам нужны только «сливки» местного общества. Если забрать всех, то получится около сотни вооруженных наемников на борту, а такую ораву можно и не переварить, такая банда может бед натворить, когда мы их будем разоружать и пеленать. А оно мне, как командиру, надо? Нет, не надо!

Один из тех, кто сейчас азартно садит из автомата в сторону «зеленки» – бывший сотрудник ЧВК «Эриний» майор Чуриков, его лицо скрыто под жовто-блакытной балаклавой. Чуриков должен указать на тех, кого надо захватить в плен, а кого можно и в расход пустить. В кузове одной машины были пластиковые сидушки вдоль бортов и удобная лесенка для подъема, а во второй машине не было даже деревянной скамейки, зато там был заложен заряд мощностью в два кило тротила. В первую машину планировали взять верхушку и белую кость «эриний», а во вторую – всех, кто туда залезет. Чуриков должен был определить, кто есть кто, отделить зерна от плевел.

Я вскинул автомат и, зажав приклад под мышкой, выстрелил из подствольного гранатомета. До «зеленки» было около полукилометра, эффективная дальность стрельбы из подствольника ГП-25 – не больше четырехсот метров. Смысл этого выстрела – очередной сигнал корректировщику: жарьте из всех стволов по-взрослому!

Спустя минуту мины стали разрываться кучнее, огненный накат начал неумолимо смещаться в сторону южных ворот, туда, где сейчас скопилась основная часть сотрудников ЧВК «Эриний». К слову, надо сказать, что британские наемники довольно неплохо вели себя под обстрелом – они грамотно заныкались и, ощетинившись стволами, простреливали подходы к своей базе. Видно, что народ здесь бывалый и битый жизнью, это не сброд из палаточного лагеря, который стадом баранов бросился на сетчатый забор и всем табором погиб под осколками и разрывами мин.

Наглы не спешили бежать к машинам. Опытные! Понимают, что обстрел долго продолжаться не может, скорее всего, и подмогу уже вызвали. Если радиосвязь на определенных частотах рэбовцы Тарапунька и Штепсель заблокировали, то спутниковую связь фиг вот так вот просто закроешь. Черт, как же их выманить из базы и затащить в ловушку?

Помог случай, а точнее закономерность. Из-за угла сложенного из биг-бегов забора выскочила группа украинских военных. Это были инструкторы и охранники палаточного лагеря. Тоже, надо сказать, опытные парни, видно, что у них за плечами война на Донбассе и наступление на Крым. Из огненного мешка вырвалось около десятка украинских бойцов. Все