Покупатели заинтересовано разглядывали заиндевелый револьвер, продаваемый человеком с лицом в оспинках, но приобретать не торопились: человек с оспинками просил за него довести до вершины Горы в Железной Шапке, а дураков не было. Но Кучин не унывал. Рано или поздно кто-нибудь клюнет.

— Продаешь? — спросил Угх и подмигнул. С хитрецой.

Ну вот, а я что говорил: клюнули:

— Покупаешь? — Кучин тоже подмигнул и оглядел низкорослого аборигена в китайской фуражке, из-под которой выбивались длинные спутанные пряди седых волос, смазанных овечьим жиром. Некоторые пряди были кокетливо заплетены в косички и даже украшены синими и красными ленточками. А на одной качался медный, в зеленых пятнышках окисла колокольчик.

— Что хочешь за пистолет?

— Это револьвер „Service Six“, и ты — победитель! Пустые руки — ничто, огнестрельное оружие — все! А что у тебя есть?

— А что тебе надо?

Кучин вздохнул:

— Мне надо туда. — Он кивнул на синеющую вдалеке вершину Эльбруса. Абориген повадкой напоминал Илье начподотдела линейной разведки ГРУ Александра Логачева, крайне вредного типа, с которым всегда надо держать ухо остро.

— А как насчет Шамбалы? Я знаю короткую тропу.

— Отставить Шамбалу. Мне надо на Сигарматху. Дело у меня там. Проведешь?

— Сложно это… — колокольчик в косичке старичка немелодично брякнул. Старик зачем-то стал пинать носком сапога ледышку, будто сейчас нет ничего важнее. Причем на правой ноге у него сидел обычный местный сапожок из овечьей шкуры мехом наружу с по-китайски завернутым вверх носком. А на левой — яловый сапог русского покроя начала прошлого века. В таких, кажется, красовались штабс-капитаны и есаулы.

Этот человек тоже ищет путь Наверх. О, Будда, помоги мне разобраться, кто из них истинный Исцелитель, и я обещаю сжечь все немецкие журналы, которые спрятаны за печью!..

— Что он говорит? — по-английски поинтересовался у старика долговязый тип с причудливо обезображенным лицом. Лицом поэта, руками музыканта, то есть типичной внешностью наемного убийцы.

— Этот человек знает короткую дорогу до Обители, — на том же языке объяснил старик спутнику. — И он готов провести нас. Просит пять бутылок Горячей Воды.

„Эге“, — понял Кучин и притворился, что по-английски ни бельмеса. А ведь старичок очень не простой. Так нарядиться мог только идущий на встречу с незнакомым коллегой агент. Согласованно, что связник будет в фуражке и разных сапогах, вот и вынужден дедушка при сорокаградусном морозе зарабатывать менингит.

— Передай ему, — сурово сдвинул брови обезображенный лицом краснокожий, — что одной бутылки будет достаточно. Сытый кайман мелко ныряет. Мы уже почти пришли, если откажется — дойдем без него. — кровь быстрее побежала в жилах Кортеса. Да ведь это — русский! Но внешне помощник Бормана ничем себя не выдал.

— Он говорит, — перевел старик на непали, — что хочет познакомиться с тобой. Ты ведь с низин?

— Из Харькова я, — любезно раздвинул в улыбке Кучин, скоренько смекая, какую игру ведет старик. — Зовут Lubimij Deduchka. Мне бы туда… — и он снова указал на вершину, краем глаза срисовывая расстановку сил.

Этот, с покусанной мордой, явно не местный, причем шибко неместный. Замашки жителя южно-американского континента. Акцент португальский. Не альпинист, не верхолаз… Какого дьявола его сюда занесло? А не имеет ли он отношения к нападению португалок на У-18-Б? Старик, ясное дело, проводником у него. И куда ж это они направляются? А тут еще шведы под ногами вертятся…

— Вот он! — закричал Курт Йоханнсон. — Я ж говогил, что это он! Ну, тепегь не уйдет… — он рванул друга сквозь толпу покупателей… и изумленно замер перед вытоптанным пятачком снега.

— И где? — покрутил головой Кнут.

— Ну, только что был вот на этом самом месте! — Курт ткнул обмороженным пальцем в две проплешины на снегу, где секунду назад ему почудился подлый обитатель пещеры. — Вот и гевольвег мой! Ну, подонок!

И он потянутся к заиндевевшему, будто посыпанному сахаром, оружию. Но крепкая, жилистая рука перехватила его запястье.

— Это вещь принадлежит вам? — на непали спросил дряхлый старикашка, случившийся рядом.

— Поклонитесь Будде всепрощающему! — вопил вдалеке зазывала в ярко-желтую палатку переносного индуистского храма. Сквозь бумажные стенки одноразовой пагоды угадывались контуры людей. Иногда в дверь высовывалась наружу отрешенная и опухшая от мороза голова монаха в проколотой спицей шапке.

— Не хочу я ничего покупать! — разозлился Курт по-шведски. — Пусти, обожравшийся рыбьими потрохами![32]

— А это что за люди? — теперь подчеркнуто терпеливо обратился к проводнику Кортес. А ведь это были шведы. Сперва индеец такой факт не признал из-за синюшного от недостачи кислорода колера лбов. И разве в этих горах могут встретиться еще какие-нибудь шведы кроме посланных Бруно? Но эти шведы знакомы с русским. Как говорит герр: „Полный аншлюс!“.

— Это мои телохранители, Кнут и Курт, так и переведи, — ответил старику невесть откуда взявшийся продавец револьвера. — Это Курт, а это Кнут… или наоборот. Какая разница? Они защищают меня с утра до вечера.

— Sukin sin![33]— зарычал Курт Йоханнсон, пока Угх переводил с непали фантазии Кучина, и попытался вцепиться в горло вору. — Это мой гевольвег!

После неудачной попытки вернуть снаряжение, ретивая кровь викингов кипела в жилах обмороженных альпинистов. Тренированные убивать с одного удара в технике берсеркеров, они легко бы одолели подростка со всей многочисленной родней, не будь у тех подошвы на „кошках“. Кнут тоже не остался в стороне и занес кулак над красной рожей злого мужика в черном плаще с подбоем.

Из-за скального выступа, не замеченные никем из обитателей воскресного высокогорного базара, выглянули два существа. Маленькими, глубоко посаженными глазами, в которых если и угадывалось что-то от homo sapiens, так исключительно неандертальца, они обшарили столпотворение людей. Потом существо, которое было меньше ростом и с подбитым глазом, как-то по-детски всхлипнуло и здоровой лапой указало в середину толпы. Другая лапа, вывихнутая в недавней потасовке, висела, будто пустая авоська. Второе существо выцелило из толпы людишек того, на которого указывали, и тихонько зарычало. И рык этот ничего хорошего хомо сапиенсам не предвещал.

— Короче, — на непали подытожил Кучин и присел на корточки рядом с оглушенными викингами. — Сами видите, бойцы хоть куда. Если б я не дал им тайный знак остыть, катиться бы вам обоим до самого Лакло. Меняемся: новенький револьвер и двое лучших по эту сторону Тибета телохранителей в обмен на совместный поход к вершине. Этого со шрамом можно на вершину не брать. По рукам?