Как только Чеслав заметил, что дыра над его головой стала не насыщенно-черной, а различимо серой, к нему пришло ощущение, что обреченность, сдавившая его грудь, ослабла и у него наконец-то появилась надежда. Надежда на спасение. Юноша с пылким жаром мысленно возблагодарил Великого за пришествие! Мысленно, потому как пошевелиться ему мешала опасность, исходившая от тяжело дышащего рядом с ним зверя.

Неспешно, гораздо медленнее, чем хотелось бы Чеславу, утренний свет все же заполз в яму, разбавив ее мрак. Но завладеть полностью ее пространством он так и не смог. Однако Чеславу достаточно было и этого. Не отрывая взгляда, он смотрел в тот угол, откуда доносилось терзавшее его всю ночь рычание. Оттуда на него злобно смотрели два холодных глаза волчицы. Несмотря на сумрак, царивший в яме, он узнал ее, а может, скорее почувствовал — это была волчица убитого им волка.

«Значит, из этой ямы она выла всю позапрошлую ночь, взывая к своему суженому и не давая мне покоя», — подумал он.

Очевидно, потеряв кормильца, волчица сама вышла на охоту, чтобы накормить своих волчат, да в пылу погони за дичью не заметила опасности и угодила в этот земляной колодец.

«И надо же было такому случиться, что и я провалился именно в эту яму! Вот теперь и скажи, что это не шутка лешего!»

Чеслав решил встать на ноги. От движения в ране на голове запульсировала кровь, отозвавшись ноющей болью. Медленно, под злобное урчание зверя он стал разгибать свое затекшее от неподвижности тело. Волчица, следя за каждым его движением, напряглась и оскалилась, но продолжала сидеть на месте. Но как только он полностью выпрямился, серая бестия молнией прыгнула, пытаясь достать его шею. Чеслав, в любое мгновение готовый к атаке, прикрылся рукой и наотмашь, что есть силы ударил по устремившейся к нему хищнице. Волчица, взвизгнув, отлетела обратно в свой угол, но тут же, вскочив на лапы, вновь оскалилась и яростно зарычала на обидчика.

Взбешенный нападением зверя, Чеслав почувствовал, что кровь в нем вскипела, как тогда, во время посвящения, и неожиданно для самого себя он тоже зарычал на волчицу. И зарычал так, как никогда до этого — злобно и повелительно… От его нечеловеческого рыка волчица заскулила, словно раненая, и, поджав лапы, забилась в угол. А Чеславу показалось, что начавшие отрастать на его остриженной голове волосы встали дыбом.

Он еще какое-то время стоял, тяжело дыша, опять изготовившись к нападению, но затем понял — атаки не будет. У волчицы не было сил, и, возможно, она боялась его… Из ее угла доносилось лишь глухое рычание, переходящее порой в жалобное повизгивание.

Придя в себя после нападения и чувствуя, что его признали победителем, Чеслав теперь мог осмотреть стены ямы. С одной стороны, его темницу подпирал глухой камень, и искать выход там было напрасно. А вот с другой стороны, где была земля, его внимание привлек устремившийся вверх корень какого-то дерева. И это было спасение.

Подпрыгнув, он уцепился за корень и, перебирая руками, а затем и ногами, по узловатой древесной ленте стал продвигаться к заветной цели — краям ямы. Несколько раз, хватаясь за непрочные отростки, он едва не сорвался вниз, но тем яростнее стремился вверх. Земля, осыпаясь под его ногами, с глухим стуком падала на дно колодца. И в любой момент он мог полететь туда же. Но Чеслав не думал об этом. Стиснув зубы, он тянулся все выше и выше. Собрав все силы, он сделал последний рывок и выбросил свое тело на спасительный край ямы.

Солнце ударило в глаза своим ярким светом, и на какой-то миг он зажмурился, но затем все же разжал веки. Он дышал и не мог надышаться свежим лесным воздухом. Листья папоротника нежно щекотали его лицо. Муравей торопливо пробежал по его пальцу. Над его головой пролетела птица. А вот и дуб, по корню которого он смог выбраться из своего заточения. Он почувствовал, как сердце его начало биться ровнее.

Как же любо здесь!

Чеслав возблагодарил Великих за спасение.

Отдышавшись, он поднялся на не совсем послушные еще ноги и, пошатываясь, пошел прочь от своей бывшей темницы. Пройдя с сотню шагов, он услышал протяжный вой оставленной им волчицы…

— Чур тебя! — махнув в его сторону рукой, словно ограждая себя от наваждения, воскликнула Мара.

На ее лице был страх.

— Это я, Чеслав! — прошептал он.

Он стоял перед ней измазанный с головы до ног землей, шатаясь и едва шевеля губами.

— А я уж думала, что сам леший ко мне пожаловал, — наконец-то узнав его, вымолвила женщина.

Мара отступила в сторону, давая ему пройти в пещеру. Чеслав доковылял до деревянной колоды и устало опустился на нее.

— Хорош! — Осмотрев его, Мара саркастически улыбнулась и покачала головой. — Как из земли народился!

— Верно молвишь, Мара, словно в чистую воду глядишь. А может, и не в воду? — спросил неожиданно Чеслав.

Мара не ответила ему, как будто не расслышала вопроса.

И тогда юноша добавил:

— «Из земли народился» — по-другому и не скажешь. В яму я провалился, едва выбрался. Воды дай! В горле что угли раскаленные.

Мара подала ему ковш с водой. Чеслав стал жадно пить.

— А отчего ж зверем от тебя несет?

— В яме, окромя меня, волчица сидела, — оторвавшись от ковша, ответил юноша.

Мара какое-то время молча смотрела на него, а потом серьезно спросила:

— Неужто не тронула тебя?

— Хотела, да я не дался и так на нее люто вызверился, что она хвост поджала, а потом и вовсе завизжала, что щенок малый, — похвастался Чеслав.

Мара подошла к нему и, обхватив его голову ладонями, заглянула ему в глаза.

— Ой, парень, видать, неспроста на посвящение свое ты зверя добыл. Все хотят силу его получить, да редко кому дух его дается. Предки наши про то знали и верили…

Чеславу стало не по себе от ее слов. Мара говорила ему о том, о чем он и сам стал задумываться, погружаясь в свои потаенные мысли. Но услышать об этом от других, даже и от Мары…

— А мне, значит, дался? — не сразу и даже с какой-то опаской тихо спросил Чеслав.

— Сам мне скажи… — Мара пристально смотрела на него.

Чеслав, не выдержав ее взгляда, отвел глаза.

— Не знаю…

— А окромя себя самого, никто не скажет, — вымолвила старуха.

Чеслав сидел, не поднимая на нее глаз, боясь снова встретиться с пронзительным взглядом старухи.

— Да ты никак ранен? — Мара рассмотрела на голове парня, покрытой грязью, запекшуюся кровь.

— Когда падал, видать, об камень тесанулся.

Мара быстро засуетилась по пещере, собирая нужные ей травы в деревянную ступку, а затем начала их усердно толочь, что-то приговаривая. После этого добавила туда немного пчелиного воска и приготовила снадобье. Промыв рану Чеслава водой и сделав из снадобья лепешку, она приложила ее к ране.