но ей не стоило гнаться за желанием проверить эти факты на себе. Уверен, были у нее такие мысли. Ничего, сегодня узнаю точно. В любом случае это я за всех участников нашей драмы решил, как жить будем, теперь буду разбираться. И почему умная мысля, всегда приходит опосля? Я – дебил. Почему от меня это раньше скрывали? Знал бы, не наворотил столько, что не разгрести.

Я притормозил у многоэтажки в Сокольниках.

– Спускайтесь, – отрывисто бросил и вышел из машины. Осмотрелся: обычный спальный район, каких много в Москве. Пять вечера, темно уже, но освещение неплохое. Отметил интуитивно, безопасность оценивая. Детский садик рядом, государственный, но все же.

– Папа! – Ваня бежал ко мне с довольной улыбкой. И я ответил на нее. Рад. Честно себе признался, что рад его видеть. Я столько всего чувствовал в последний месяц с небольшим: сомнения, раздражение, вина и ответственность и все в отношении маленького человека. Но сейчас очнулись сострадание, привязанность, доброта. Я хотел, чтобы у моего сына все было хорошо. Увы, вышло так, что я не смогу дать ему полноценную семью, но постараюсь сделать максимум от того минимума, какой имею. Детей называли цветами жизни. Красиво. А если проще: они наше будущее, а оно должно быть светлым. Или хотя бы не темным.

– Привет, Вань, – я дал ему руку по-мужски. – Какой ты сильный стал!

– Здравствуй, – Юля подошла, кутаясь в меховое пальто. – Мы так соскучились по тебе, – произнесла многозначительно, бросая на меня взгляды из-под дрожащих ресниц. Я заметил макияж и новую укладку. Ну что же, меня действительно ждали, готовились.

– Садись, – открыл заднюю дверь, помогая Ване залезть во внедорожник. Крузака я не часто выгонял из гаража, изредка оставляя на парковке в офисе. Ехать на любимом «Эскалейде», с розовым креслом дочки, ее игрушками на заднем сиденье и воспоминаниями, как с женой обмывали покупку год назад, проверяя насколько удобно в новенькой тачке сексуальные игрища устраивать. У Наташки безумно длинные ноги, ей должно быть удобно.

Мы занимались любовью в каждой новой машине, в моем кабинете, даже на официальных мероприятиях умудрялись. Метили территорию и друг друга. Мы оба собственники. Мне нравилось видеть ее, шикарно одетую, среди чопорного бомонда и богемы, а под платьем следы моих ласк, между ног горячо и мокро, на бедрах остатки спермы и никаких трусиков. И только припухшие губы выдавали бурную десятиминутку. Да, я больше спринтер, но зато на старт способен выходить не единожды за ночь.

Я отогнал горько-сладкие воспоминания и пристегнул Ваньку. Нужно будет хоть бустер в багажник бросить, что ли.

– Назад садись, – бросил, когда Юля попыталась сесть вперед, и распахнул водительскую дверь.

– А куда мы? – живо поинтересовался Ваня, когда влились в поток машин.

– Увидишь, – посмотрел на него в зеркало заднего вида и заговорщически улыбнулся. Я отвез его в Кидзанию: весело и интересно. Ваня пошел познавать мир в составе группы из пятерых детей, а мы с Юлей устроились в кафе для родителей.

– Зачем ты приехала? – ровно поинтересовался, добавляя сахар в свой американо. Почему сын ко мне стремился – понятно. Но чего добивалась его мать, хотелось бы услышать четко и без вранья.

– Рома, мне работу предложили в Москве.

Я усилием воли удержал во рту кофе, а на лице спокойствие. Какую работу? Судя по резюме опыт у нее только в интимной сфере. Это, кстати, забавно: хорошо трахаться, она так и не научилась. Хотя, у эскортниц даже за стоны платить нужно.

– А в Питере работы не нашлось? – скептически вздернул бровь.

– Подвернулся хороший вариант, и знакомая на год уехала, предложила за квартирой посмотреть. Я нашу сдала и вот, собрались, – Юля улыбнулась виновато. – Прости, что не предупредила. Но ты все время занят…

Да, мне свои проблемы решать нужно.

– Что за работа?

Пока решил придержать информацию о ее рабочем стаже. Мало ли, вдруг пригодится, как козырной туз в рукаве.

– Администратором в «Dr.LODER». Фитнес и спа-клуб, знаешь такой?

Конечно. Я в нем занимался.

– Деньги хорошие, правда, далековато ездить с Сокольников, – и вздохнула тяжело. – Я мечтала о другой работе, но иногда выбирать не приходится.

– О чем же ты мечтала? – спросил с преувеличенным интересом. Альпийские луга рисовать? Овечек пасти в Новой Зеландии? Задумчиво вздыхать на озере Комо?

– Ромочка, – она погладила мои пальцы. Я не отдернул руку – сама убрала. Невербально поняла, что не нужно, чревато, – у тебя же связи на телевидении, может, и меня можно?

Я коротко усмехнулся, откинулся на спинку кресла, на нее пристально посмотрел:

– Юль, давай откровенно поговорим: без невинных взглядов и дипломатии, ок? Что тебе нужно, а? Ты ведь изменила отношение к нашей сделке, верно? Или изначально преследовала другие цели? Ты ведь понимаешь, что давал денег не по доброте душевной. Я знаю им счет. Я их зарабатываю. Но все изменилось. Все. Поэтому еще раз спрашиваю: что тебе от меня нужно?

– Изменилось? – медленно проговорила. – Ясно. То есть теперь мы тебе не нужны?

Я тихо рассмеялся. Какая тонкая манипуляция. Мать и сын – неразрывное… И велся ведь. Самую большую ошибку совершил на эмоциях именно от нашего родительства. Нет, естественно заниматься любовью с женщиной, которая важнее тебя самого, остальное – суррогат.

– А «вы» мне и не были нужны. Не нужно путать мягкое с теплым и строить обманутую невинность. С тобой у нас был конкретный договор. Но ты права: о нем больше речи не идет.

Я не собирался отказываться от сына. Возможно, это моя слабость. А может, сила. Не мог я с ним как с вещью: не понадобился и в кладовку на вечное хранение без права выхода. Человек ведь. Ребенок. Но и Наташе докажу, что она не почувствует дискомфорта, не захочет – не увидятся никогда. Но помогать я обязан, правда, с нюансами и оговорками.

– Хорошо! – воскликнула Юля, чуть не плача. – Сам говори сыну, что он тебе больше не нужен!

– Прекрати истерику! – оборвал резко. Не хватало еще, чтобы этот плач Ярославны ненужное внимание привлек. – Мне нужна от тебя правда. Дальше по обстоятельствам.

Юля моргнула, слезы высохли, взгляд затравленно непонимающий.

– Нахрена ты выперлась тогда на поле, терлась об меня, в аэропорту целоваться лезла? Подставить хотела?

После истории с братом я уже никому не верил. Может, спелись, чтобы перед женой очернить еще больше. Поверишь тут в один единственный раз! Не хотел думать, что Темыч способен на такое, но и слепо доверять не мог. Больше не мог.

– Для кого представление было? Для Наташи?

– Пап! – Ваня довольный подбежал. В форме пожарного. – Пап,