И вновь они были слишком близко, чтобы он успел перезарядить хоть какое-нибудь оружие. А вступать в рукопашную схватку с двумя, а то и с четырьмя мутантами Дрею никак не улыбалось. Он отлично представлял, чем это может закончиться.

Единственная граната, которую он успевал достать, была осколочной, и на таких расстояниях доставщик оказывался в поле поражения не меньше, чем мутанты.

Тем не менее он ею воспользовался, бросив ее в сторону самого последнего – сейчас последнего. Того, на которого и так уже потратил целых пять патронов. После чего еще успел укрыться за ближайшим стволом. Укрытие было то еще, но он надеялся, что от осколков его прикроют еще и спины мутантов, что были уже в десятке метров.

Громыхнуло сильно, особенно для леса, который давно отвык от подобного шума.

Конечно, Дрей хотел, чтобы осколки достали всех врагов, но все же торопливо перезаряжал пистолет. Один из осколков, словно пытаясь внушить Дрею дополнительный оптимизм, свистнул мимо и вонзился глубоко в белый ствол, вошел горизонтально, как будто начертив дополнительный штрих на березе. Вообще-то эту гранату следовало использовать из укрытия, отрыв предварительно небольшую, но глубокую траншейку.

Но кучность осколков на этом расстоянии была уже не та. О последнем мутанте можно было теперь забыть: он вряд ли сумел переварить взрывную волну. Выпал из рассмотрения и следующий, самый быстрый бегун. Он еще шевелился, но, отхватив такой большой угол от разлета осколков, редко выживают даже самые живучие.

Проблема была в ближайших. Их тоже задело, но для мутантов это явно было не болезненней комариных укусов. Дрей начал стрелять.

Он успел увернуться от лапы первого, поднырнуть под удар и добить обойму ему в спину. Самая последняя пуля, видимо, все же попала во что-то жизненно важное, потому что мутант мгновенно обмяк и начал падать.

Последний не стал махать лапами, даже отдаленно не напоминающими руки, а просто навалился на Дрея.

Туша раза в два тяжелее доставщика, состоящая из одних мышц, моментально подмяла его и повалила на землю. Дрей почувствовал, как у основания его шеи тут же сомкнулись челюсти, но еще раньше он почуял невыносимое зловоние, исходящее от мутанта. Он даже представить себе не мог, что можно было съесть, сколько испражняться прямо под себя и специально прятаться от дождя, чтобы запах достиг такой концентрации. Ни один нормальный зверь, особенно хищник, никогда не позволил бы себе такого запаха, который его добыча учуяла бы с любого расстояния. Но мутанты не были зверями.

Дрей считал, что они были теми, в кого превращаются люди, когда их покидает цивилизация. Совсем покидает. Жертвуя пистолетом, он вогнал его дуло между челюстями туши и нажал. Адская боль в шее ослабла. Мутант явно тянулся к артерии, но ему удалось только основательно повредить мышцы.

Враг чуть откинулся назад – и тут же со всей силы навалился на Дрея, пытаясь просто задавить его, прибавляя к весу своего тела скорость, с которой он падал на человека. За весь этот маневр Дрей так и не выпустил пистолета с дулом, находящимся все еще между челюстями врага. Он лишь сначала слегка потянулся вслед за отодвигающимся мутантом, а потом резко зафиксировал руку, стараясь, чтобы локоть в последний момент не согнулся.

Длинный ствол пистолета вошел глубоко в горло мутанта, по дороге кроша его зубы. В конце концов об эти зубы ударились и костяшки держащей пистолет руки. Наверное, это было больно, очень больно, потому что о доставщике мутант моментально забыл. Забыл на достаточно долгое время, чтобы позволить человеку достать нож и плавным коротким движением перерезать мутанту горло.

Тело последнего врага еще била агония, а Дрей уже обходил остальных, теперь со свежим рожком, защелкнутым в автомате, и проверял, нет ли среди них недостаточно мертвых.

Лишь после этого, последним усилием, он быстро обработал рану на шее и присел, прислонившись к стволу березы.

Ему нужно было отдохнуть. И хотя место было не из самых приятных, пока что никуда двигаться он не собирался. Даже зловоние, что источали трупы мутантов, которое сейчас было похлеще, чем от них же живых, не могло сейчас сдвинуть его с места. Рана на шее была слишком глубокой. И слишком большой, хотя и неизбежной, ошибкой было подпускать последнего врага так близко.

Монастырь действительно виднелся издалека. И, глядя с большого расстояния, казалось, что купола совершенно целые, что время обошло их стороной.

В последний момент Дрей заплутал, поэтому не был уверен, что подходит к сектору с нужной стороны. Сейчас это стало важно – ему совершенно не хотелось, проделав такой путь, наступить в его конце на мину.

Рана на шее стоила доставщику одного лишнего дня. Сначала он проспал значительно дольше обычного, после того как сумел убраться от трупов мутантов подальше и разбить лагерь. Потом шел медленнее, чем всегда. Он должен был подойти к Тешеву еще вчера на закате. Вместо этого он стоял здесь только сейчас, любуясь куполами монастыря. И уже смеркалось.

Осеннее солнце заходило рано. Купола не блестели, вся краска и позолота с них давно слезла, но это не лишило их величия. Осенний лес, обрамивший их желтым и красным, только подчеркивал прошедшую через время красоту.

Где-то здесь была единственная дорога, по которой можно зайти внутрь сектора. Чтобы найти ее, Дрей пошел максимально простым из возможных путей.

Чуть в стороне от того пригорка, на котором он расположился, вертикально вверх уходил дымок от затопленной кем-то печи. Топили слишком близко, по эту сторону от мин. Он разумно предположил, что огонь принадлежал Изоляторам – единственным, чье присутствие снаружи от минных полей не удивляло. И так же нетрудно было допустить, что пост Изоляторов находится как раз у входа – у единственной безопасной дороги внутрь.

Как бы близко ни казался дым, идти ему пришлось долго. К посту Изоляторов он подошел затемно, когда дым совсем скрылся в сумраке. Зато стал виден огонек из окна избы.

Дрей вновь шел открыто, чтобы его не приняли за человека, пытающегося пробраться тайком. Не тот случай и не то время. Совсем стемнело, и он всерьез начал подумывать, не заночевать ли прямо здесь. Подходить к посту Изоляторов в темноте – это было в чем-то сродни самоубийству.

Именно в тот момент, когда он почти остановился – слишком близко подошел к дому, слишком велика была опасность, что в него просто пальнут без разговоров, – из-за дерева донеслось:

– Стой на месте. – Голос был слегка странноватый, нечистый, с какими-то шорохами и скрипами, и Дрей решил, что говорит не человек, а динамик какой-то машины-часового. Либо человек, но издалека, и голос раздается через тот же динамик. Такие вещи еще можно было встретить, хоть все реже и реже. Но у Изоляторов, несомненно, можно было найти и не такие реликвии прежних времен.

Как бы то ни было, Дрей немедленно остановился, радуясь, что с ним все-таки решили поговорить, а не сразу стрелять. А еще радуясь тому, что ночь, возможно, пройдет в тепле, а не у костра в пяти минутах ходьбы от теплой печи.