– Ближайший улетает через полтора часа.

– Мне подходит. Сколько с меня?

Девушка за стеклом перевела взгляд на монитор своего компьютера.

– Извините. На сегодня билетов уже нет.

– Нет? – Виктор нахмурился. – Ну, тогда давайте на завтра. Во сколько улетает первый?

– В 10.45.

– Хорошо. Давайте на этот.

Девушка снова посмотрела на свой компьютер.

– Извините, на этот рейс тоже, к сожалению, билетов нет.

– Да что за чертовщина! А на какой есть? Может, вы сразу скажете мне – на какой ближайший рейс до Киева у вас есть билеты?

Она посмотрела на монитор.

– Послезавтра, в 14.25.

– Послезавтра? – Виктор не смог скрыть своего раздражения. – Хорошо, сколько с меня?

Она назвала сумму, взяла у него паспорт и начала набивать его данные в свой компьютер.

Виктор вынул из кармана портмоне и стал пересчитывать деньги. Внезапно по спине у него побежали мурашки. Он буквально физически ощутил, что на него кто-то пристально смотрит. Стараясь делать это незаметно, он краем глаза оглядел аэровокзал, но ничего подозрительного не увидел. Облегченно вздохнув, он перевел взгляд на девушку за стеклом кассы и вздрогнул от неожиданности.

Вместо того чтобы печатать на своем компьютере, она сидела абсолютно неподвижно, вытянувшись как струна, и огромными воспаленными глазами смотрела ему прямо в лицо.

– Не надо лететь на этом самолете, – сказала она глухим голосом, совсем не таким, каким разговаривала с ним минуту назад. – У Николая Ивановича родился сын. Все погибнут.

Виктор в ужасе отшатнулся от окошка кассы, не понимая еще до конца причины своего страха, но уже внутренне приняв его как должное, и приготовившись делать то, что ему велят.

– Ну, вы берете билет, мужчина? – уже совершенно нормальным голосом сказала девушка. – Или так и будете там стоять?

– Нет, нет, – заторопился Виктор. – Я лучше поездом. Извините, что побеспокоил вас.

По поводу слуховых галлюцинаций врач сказал ему, что они также являются следствием переутомления. Поэтому Виктор прав, что решил съездить на Украину.

– Я же вам говорил – там лучший отдых. И очень хорошо, что поездом. Самолеты в последнее время, сами знаете… не того…

В поезде действительно было лучше. Еще только убирая чемодан на самую верхнюю полку, Виктор каким-то шестым чувством понял, что этой ночью он сможет уснуть. Ляжет, закроет глаза и тут же погрузится в сон. Без кошмаров. Ему самому было непонятно – откуда он это знал, но он был в этом твердо уверен.

Единственное, что раздражало его в купе – это непонятный попутчик. Постоянно поглаживая длинную бороду, он не сводил с Виктора глаз. Следил из своего угла возле столика за каждым его движением.

– А вы меня не помните? – наконец заговорил он. – А то я все жду, когда вы сами со мной заговорите.

Виктор внимательно посмотрел на человека с бородой.

– Нет, я вас не помню.

– Странно. А мы ведь с вами вместе учились.

– Где?

Виктор перестал расстилать постель и повернулся к попутчику.

– В семинарии. Четыре года назад.

– Где?!!

– В Киевской семинарии. Вас ведь зовут Фома? Хотя в миру у вас, наверное, было другое имя.

– В каком еще миру? Меня зовут Виктор. И четыре года назад я ни в какой семинарии не учился.

Попутчик закашлялся и затряс головой.

– Простите. Наверное, я ошибся. Но сходство невероятное. Вы даже головой делаете точно так же. Вот видите? Вот опять. Как будто у вас затекла шея.

– Может, я лучше перейду в другое купе?

– Нет, нет, что вы. Извините меня. Я обещаю вам, что больше надоедать не буду.

Однако, забравшись к себе на полку и с удовольствием закрыв глаза, Виктор чувствовал, что странный попутчик продолжает на него смотреть. Впрочем, стук колес и плавное покачивание вагона скоро сделали свое дело. Перед тем как уснуть, Виктор еще успел задуматься о том, какая может быть связь между тремя городами, куда его заставили съездить нелепые письма, но вскоре мысли его спутались, и он провалился в первый за несколько недель по-настоящему глубокий сон.

Наутро он обнаружил, что его попутчик исчез.

«Вот и хорошо, – подумал он. – Сумасшедший какой-то».

В Киеве он снял номер в той гостинице, где ему было указано, и стал ждать.

Через два дня, потеряв надежду, Виктор решил, что его опять обманули. К полудню он начал укладывать чемодан. Выходя из номера, он подошел к телевизору, чтобы выключить его из сети. Он протянул руку к выключателю, но вдруг замер, уставившись на экран. В хронике новостей мелькали кадры с места крушения самолета. Дымящиеся остатки фюзеляжа, вещи пассажиров, солдаты. Какой-то чиновник в яркой куртке с капюшоном давал интервью. Виктор прибавил звук. С трудом разбирая украинскую речь, он все же уловил, что причиной авиакатастрофы, скорее всего, послужила ошибка пилота, у которого за день до вылета родился сын. Пилот обманул комиссию и явился на борт в состоянии тяжелой похмельной интоксикации. Рейс был из Москвы.

Виктор бессильно опустился на стул. Он понял, что теперь никуда не уедет.

Вечером, проверяя почту в своем ноутбуке, он обнаружил новое письмо. Оно было коротким.

«Смотрел телевизор?»

Вместо ответа он напечатал: «Куда теперь?»

В Полтаве он открыл компьютер прямо на вокзале. Положив на столик в кафе мобильный телефон, Виктор вошел в Сеть. В новом письме ему указывали небольшой районный центр, до которого надо было добираться на электричке. Чемодан он решил оставить в камере хранения. С ним оставалась лишь сумка, в которой лежал компьютер, и телефон.

Сойдя с пригородного поезда, он снова проверил почту и отправился на поиски автовокзала.

Автобус был старый и почти пустой.

Деревня, где он вышел уже под вечер, состояла буквально из нескольких хат.

«Найди кума Миколу. Он знает – куда везти».

– Да не поеду я никуда, – сказал Виктору огромный мужик, разгребавший вилами сено у себя во дворе. – Ночь уже совсем. И «жигуль» у меня сломавси. Ишь, чё удумали! На ночь глядя – в такие места. Туда и днем-то не всякая дитина заскочит. А воны куда тильки не бегають.

– Микола, это шо у тоби там за кацап? – раздался с крыльца женский голос.

– А ну, подь в хату! – крикнул Микола в сгущающуюся темноту. – От, баба дура!

– Никуды не поедешь! – крикнула в ответ женщина с крыльца.

– Звиняйте, – сказал Виктору Микола, снова подхватывая вилами целую копну.

– Но вы мне скажите хотя бы – в какую сторону надо идти?