— Да, замечательно, — согласилась Мэри.

— Через пару лет мы с Ником заведем тут небольшое стадо коров, и, даст Бог, оно быстро увеличится. Давняя мечта моего Ника — завести на ферме побольше детишек и коров.

Мэри вынудила себя рассмеяться, хотя сердце у нее при этих словах заныло. Вот так же уверенно они с Беном когда-то толковали о своем будущем. Теперь Бена нет, а ее будущее беспросветно, и только крохотный лучик света, дитя, растущее у нее под сердцем, пока еще дает ей силы жить и бороться.

— Благодарение Господу, что твой Ник не решил вначале заняться разведением детишек, — с деланной шутливостью заметила Мэри. — Тебе и с одной-то крохой хлопот полон рот.

Пэм нетерпеливо заерзала у нее на коленях, и Мэри неохотно спустила ее на крыльцо. Малышка тотчас ухватилась пухлыми ручками за ее палец, кое-как держась на неловких еще ножках.

— Ничего, — сказала ей Мэри, — скоро ты начнешь ходить, и вот тогда уж мамочка не помешает тебе проказничать от души!

Пэм счастливо заворковала в ответ, щеголяя молочными зубками — два вверху и два внизу.

— Ты ее совсем избаловала.

— Ничего страшного, правда ведь, пончик? На то и существуют тетушки. — Мэри ласково взъерошила мягкие светлые кудряшки, и девочка радостно залепетала, топая ножками.

— И потом ты чересчур много над ней суетишься. Куда больше, чем я. Можно подумать, что ты боишься хоть на миг выпустить ее из виду.

Мэри тотчас напряглась, осторожно покосившись на Шэрон — неужели это упрек? Нет, лицо подруги выражало только искреннюю озабоченность.

— Она такая крохотная, — пробормотала Мэри, точно оправдываясь.

— Но ведь не хрустальная же. — Шэрон отставила на крылечко недопитую чашку кофе и обеспокоенно придвинулась к подруге. — Что с тобой стряслось, Мэри? Я имею в виду, кроме гибели Бена? Да, конечно, эта потеря сама по себе ужасна… но ведь ты умалчиваешь еще кое о чем, правда? Мы с тобой дружим чуть ли не с пеленок, и впервые за все это время ты что-то скрываешь от меня. Чего ты так боишься?

Мэри покачала головой, прячась от ее испытующего взгляда, и до боли прикусила губу. Скажи она хоть слово — и слез не миновать, ведь ей в последнее время так легко стало расплакаться… Да и не станет она ничего говорить. Она доверилась Бену — и Бен погиб. Погиб оттого, что она распустила язык.

Ферма Шэрон и Ника в двадцати милях от ближайшего городка, милях в сорока от Эджуотера… и Чарльза. Здесь она в безопасности.

Но ведь Мэри уже когда-то считала, что ей ничего не грозит, что Бен сумеет защитить ее и ребенка. Безопасность — просто миф, и она не поставит под удар подругу и ее славную малышку. Довольно уже и того, что она нашла прибежище в их доме.

— Не хотелось мне тебя расспрашивать, — продолжала Шэрон, — но глаза-то у меня есть, и они видят, что с тобой творится. Я беспокоюсь за тебя, Мэри.

— Все в порядке, — впервые в жизни солгала Мэри лучшей подруге.

— Ну да, конечно. Две недели назад ты звонишь нам и просишь подъехать к бару в окрестностях Эджуотера. Мы без лишних расспросов приезжаем — и что же? При тебе не то что вещей — даже кошелька нет. Ты умоляешь нас никому не рассказывать, что ты здесь живешь, — а теперь утверждаешь, что все в порядке? Я вот так не думаю.

Мэри резко вскинула голову.

— Но ведь вы никому обо мне не говорили, правда?

— Нет, конечно. И не скажем. Ты же знаешь, что можешь полностью мне доверять. Живи здесь, сколько захочешь, хоть насовсем останься — и не надо ничего объяснять. Просто когда я гляжу на тебя, сердце кровью обливается. Ты же вздрагиваешь от каждого шума, пугаешься телефонных звонков, бледнеешь, когда вечером приезжает на пикапе Ник. Все время хлопочешь над Пэм, словно ей и вправду что-то грозит. И взгляд у тебя затравленный, точно по пятам за тобой гонится сам дьявол. И ты не плачешь, даже когда совсем худо, просто молча страдаешь. Я так хочу помочь тебе, Мэри, — но как это сделать, если ты молчишь?

Мэри коротко кивнула и провела пальцем по краю чашки, старательно избегая взгляда Шэрон.

— Да, я знаю. Извини.

Подруга молчала, явно ожидая продолжения, но Мэри больше не решилась сказать ни слова. Наконец Шэрон обреченно вздохнула:

— Я понимаю, ты очень любила Бена и теперь страдаешь оттого, что он погиб. Но ведь его убил какой-то заезжий хиппи, так чего же тебе-то бояться? Неужели ты думаешь, что этот человек вернется сюда только для того, чтобы расправиться с тобой?

Мэри ничего не ответила. Отвернувшись, она упорно разглядывала двор, нагие розовые кусты, следы шин пикапа, на котором утром уехал Ник. Далеко на дороге под ветром клубилась пыль.

Или кто-то едет сюда?

— С какой стати ему делать это? — не отступала Шэрон. — Этот хиппи не знал ни тебя, ни Бена, он и стрелял-то лишь потому, что боялся угодить за решетку. Ты для него не опасна.

Но убийца Бена так не считает. Чарльз уверен, что ее ребенок угрожает его карьере… Мэри твердо знала, что его не разубедить. Солнце било в глаза, и она прищурилась, твердя себе, что это ветер играет дорожной пылью. Это не машина, не Чарльз. Здесь ему ее нипочем не разыскать.

— Ты ведь беременна, правда?

Охнув, Мэри резко повернулась к Шэрон.

— Кто-то, а уж я-то знаю наизусть все признаки. Сама была такой.

Шэрон поднялась с кресла и присела на корточки перед Мэри, так, что Пэм оказалась между ними. Малышка тотчас протянула пухлые ручонки к матери. Шэрон одной рукой обняла ее и взяла Мэри за руку.

— Вот это мне тоже непонятно. Почему ты так испугалась? Я же знаю, что ты давно мечтала о ребенке. Пэм ты просто обожаешь. А еще это значит, что с тобой навсегда останется частичка Бена — его дитя.

Глаза Мэри налились слезами. Она и Шэрон всегда были близки, почти как сестры. И делились всем, от любимых кукол до первых девичьих грез. Шэрон искренне хочет помочь ей, и как легко было бы сейчас выплакаться на плече у подруги, рассказать ей страшную тайну и целиком положиться на ее искреннюю поддержку…

Утреннюю тишину нарушил отдаленный рокот мотора.

Сегодня безветренный день. Значит, пыль на дороге поднял вовсе не ветер.

Мэри вскинула голову. Облако пыли стремительно приближалось, и теперь в нем можно было различить очертания автомобиля.

Ник вернется домой только вечером. У дома Шэрон дорога обрывается. Здесь попросту больше некому ездить.

Сердце Мэри бешено застучало, и слезы мгновенно высохли.

Нет, она ничего не может рассказать Шэрон. Одним своим присутствием в этом доме она подвергает подругу страшной опасности. Надо как-то защитить Шэрон и Пэм, а еще — свое собственное дитя.

Мэри выдернула руку.

— Шэрон, возьми Пэм и уходи в дом.

Собственный голос показался ей чужим и хриплым.