— А его жену? Галю? — как бы невзначай спросил Вань-Вань.

— Видел вечером, но где — убейте, не помню, товарищ полковник! Все в голове как в тумане! Не помню даже, когда начался приступ и как сюда попал!

— Так вы не знаете и об инциденте в ночном клубе прошлой ночью?

— Каком еще инциденте?

— Да там двое советских гуляли. Одного, из Минрыбхоза, дикие мартышки за достоинство покусали, а культурному атташе из посольства нос сломали.

— Кто, мартышки?

— А? Да нет, ему по морде кто-то из гуманоидов заехал! Оба теперь в соседней палате лежат — первый в коме, а второй от наркоза отходит. Так слышали?

Лейтенант лишь промычал в ответ нечто отрицательное, подумав о том, что было бы в высшей степени разумно и предусмотрительно покинуть стены санчасти до того, как искалеченный ревнивым танкистом Терминатор узнает о его соседстве. Оставалось лишь надеяться на то, что Степан хорошо поработал над заветным органом Англичанина и что последний не скоро сможет прийти на помощь человеку с пластмассовым лицом.

— Да вы лежите, лежите! — захлопотал Вань-Вань с участливым выражением на симпатичном лице, как будто подумав, что Лейтенант прямо сейчас собрался бежать на поиски Семеныча. — Набирайтесь сил! Нам они ой как понадобятся!

— Из-за самолета? — спросил Лейтенант.

— Из-за него! — подтвердил Вань-Вань, скорбно покачивая головой. Этим покачиванием он как бы выражал сожаление по поводу того, как подвел его Семеныч своим исчезновением в тот самый момент, когда все силы и средства Страны Советов в данном регионе мира были брошены на поиски потерянного летунами бомбовоза с неизвестно чем на борту.

— Кстати, из Москвы сообщили, что американская авианосная группировка в Средиземноморье внезапно снялась с якоря в итальянском Бриндизи и уже прошла Гибралтар! Угадайте, зачем! С трех раз!

Действительно, угадать было нетрудно. Лейтенанта вновь стала мучить совесть. Подумав, что ждать откровенного разговора с Семенычем ввиду его исчезновения больше не имеет смысла, он, откашлявшись, глухо сказал:

— Товарищ полковник, мне надо вам кое-что сообщить…

* * *

— Что ж, — спустя некоторое время резюмировал Вань-Вань, — вы, товарищ лейтенант, приняли пусть и несколько запоздалое, но все же правильное решение! Правда, легче стало?

Лейтенант кивнул. Теперь его немного мучала совесть уже из-за Семеныча, который совершенно очевидно по какой-то загадочной причине не передал важнейшую информацию непосредственному начальству. Зато он действительно избавился от тяжелой ноши.

— Осталось лишь отдать мне кассету! — Вань-Вань с улыбкой приглашающе протянул руку.

Лейтенант испытал и тут же подавил в себе мгновенное желание притвориться дураком и спросить: «Какую кассету, товарищ полковник?».

Поскольку он продолжал колебаться, улыбка Вань-Ваня немного потускнела:

— Вы ведь сделали копию? Вы же понимаете, насколько важна эта запись?

Вздохнув, Лейтенант потянулся к висевшим на стуле брюкам, достал кассету из застегнутого заднего кармана и молча положил ее на ладонь Вань-Ваня:

— А почему Семеныч не отдал вам оригинал?

Главный разведчик покачал головой, как бы в тяжелых раздумьях о столь странном поведении своего приятеля, и пристально посмотрел в глаза Лейтенанта. Теперь уже он, казалось, колебался, стоит ли отвечать на вопрос.

— Как вы понимаете, вряд ли он забыл! Думаю, рановато говорить и о возможном предательстве… Лично я пока склоняюсь к другой версии. Мне кажется, Семеныч связался с конкурентами…

— Что значит — конкурентами? — спросил наивный юноша, еще не знавший о полувековой вражде между госбезопасностью и военными.

— КГБ! — сухо ответил полковник, продолжая буравить Лейтенанта своими немного раскосыми, вдруг ставшими непривычно колючими, глазами. — А это, брат, похуже, чем предать маму и папу!

— Почему? — вновь был задан наивный вопрос.

— Потому что, милый мой, у военного разведчика есть только один папа! Он же, кстати, и мама! А сидит этот папа-мама в здании на Хорошевском шоссе. В том, что со множеством стекол и которое называют «Аквариум». У него погоны генерала армии, его должность — начальник Главного разведывательного управления! Ясно? Вот кто для нас Родина! Которая нас, мой юный друг, и бет, и кормит! Запомните это и никогда не забывайте!

Лейтенант, воспитанный на русской и советской литературе патриотического содержания, с некоторым сомнением кивнул, переваривая новую концепцию столь важного для СССР понятия. Она, прямо скажем, заметно отличалась от песни «С чего начинается Родина…» и всего, что сумела вдолбить в его голову советская система образования.

— Так вот, скорее всего, наши коллеги с Лубянки затеяли некую непонятную пока комбинацию! Пусть с ними разбирается Аквариум!

Вань-Вань сделал паузу. Лейтенант вдруг тоскливо подумал, что прямо сейчас начальство принимает решения, которые надолго, а может и навсегда, разлучат вляпавшегося в историю романтика с очаровательной особой женского пола. Он почти угадал.

— В общем так, товарищ лейтенант! Будете пока при мне — помогать с поисками самолета! Переводить «Черного Петуха» придется на ходу! Магнитола уже есть? Вот и хорошо! Там, на юге, поближе к передатчику, прием будет еще лучше! А все остальное пока замкнем на наших ребят здесь, в Луанде!

— А как же советники радиобригады?

— Ильич, с его-то талантами, пиво и так продаст! Чего застеснялись? Думали, не знаю, что там у вас происходит? Они же наперегонки друг на друга стучат! Советская школа выживания! Боевое братство в действии! В общем, если им понадобится помощь, то пусть хорошо попросят старшего миссии! Глядишь, и вымолят толмача на пару часов! А больше им, между нами, девочками, и не надо! Наш таинственно пропавший друг и вы, товарищ переводчик, выполняли как минимум семьдесят процентов полезной нагрузки, еще процентов двадцать — капитан Коля! Ну а остальные десять в солнечный день и не с похмелья, может, Ильич на-гора и выдавал!

— А парторг? Дядя Миня?

— Шутить изволите! Единственное, на что способен этот дебил, — отгонять помехи от антенн! Своей балбесиной! Седина в бороду, бес в ребро! Давно его отправить надо было, да с замполитом связываться не хоту — парторг все-таки! На вас, кстати, тоже успел пару доносов накатать! «Распитие спиртных напитков», «заигрывание с представителями подсоветной стороны» и — это мне понравилось больше всего! — «склонение к сожительству несовершеннолетних»! И кого это он, хе-хе, имел в виду?

Лейтенант почернел от злости.

— Да-да, привыкать надо смолоду! Армия — школа жизни! Трахни ближнего и не забудь дальнего! А то дальний приблизится и трахнет тебя! Не люблю матом, но тут иначе не скажешь!

Вань-Вань сделал паузу и вновь критически осмотрел осунувшееся лицо Лейтенанта: