Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не за что, — отвечаю.
— Есть, за что… Вы… — и обрывается на полуслове, потому что к нам выходит Никита.
Ксюша сразу вскакивает и чуть бы не бежит к нему. Я тоже встаю.
— Ну что? — шепчет она с такой мольбой и надеждой в голосе.
— Операция прошла хорошо, — сообщает он Ксюше, а потом обращается ко мне. — Матвей, вовремя ты все успел. Там счет был на часы… Теперь надо время на восстановление. Мы обеспечим самый лучший уход.
— Спасибо, — шепчет Ксюша.
Никита уходит, а Ксения поворачивается ко мне и смотрит на меня такими глазами…
— Спасибо, Матвей Александрович… Спасибо! — шепчет и в следующую секунду обнимает меня, прижимается щекой к моей груди. — Если бы не вы, то…
И запинается, судорожно вздыхая. Прижимаю ее к себе и глажу по волосам и спине:
— Все будет хорошо, Ксюша…
В какой-то момент немного отстраняется и нерешительно смотрит в глаза:
— Как я могу вас отблагодарить за все, что вы сделали?
Серьезно смотрю на девчонку. Ох, Ксюша, Ксюша… Я много чего хотел бы, но не при таких обстоятельствах. Поэтому просто отвечаю:
— Никак не надо благодарить. Ты ничего мне не должна.
— Но…
— Ксения, — строго останавливаю ее. — Я сказал, ничего не надо. Я помог, потому что так захотел. И потому что не мог иначе…
Сам в свое время прошел через это. И надо быть полным поддонком, чтобы в такой ситуации что-то требовать взамен.
Отодвигаю ее от себя и сухо предлагаю:
— Поехали домой. Завтра мой водитель привезет тебя сюда.
Она кивает и молча идет за мной. Садимся в машину, едем какое-то время в тишине. Ксения не выдерживает и тихо начинает:
— Матвей Александрович, я вас чем-то обидела? — и опять этот взгляд, который прямо пробирается в душу.
— Нет, Ксюша. Все хорошо, — сухо кидаю.
— Но… вы как будто разозлились или расстроились…
Смотрю на нее молча пару минут, а потом медленно говорю:
— Самым родным человеком в моей жизни была моя бабушка. И ее не удалось спасти. Тоже инсульт, — и замолкаю.
Я тогда наверно впервые в своей жизни плакал. До сих пор чувствую боль потери. Она дала мне очень много. Гораздо больше, чем родители, которые были увлечены лишь одним — ненавистью друг к другу.
— Извините, я не знала, — тихо говорит Ксюша.
— Мало, кто знает это…
Приезжаем, и я сразу ухожу в кабинет, чтобы надраться. Хреново на душе. Радует лишь одно — мне удалось помочь Ксюше избежать той же ситуации, в которой оказался я когда-то… Ситуации, в которой недостаточное количество денег может сыграть большую роль. И тогда я оказался именно в такой ситуации…
Робкий стук в дверь. Так стучит только она… Да и некому больше. Мария ночует у себя дома, приходит рано утром.
— Да… — кидаю я, а сам гипнотизирую дверь.
44
Ксюша
Какая сложная, сумасшедшая ночь. Захожу в комнату и падаю на кровать прямо в платье. Даже нет сил переодеваться.
Лежу так какое-то время, а перед глазами проносится все, что произошло за эту тяжелую ночь, полную переживаний и слез. И только благодаря Матвею Александровичу я выдержала все.
Да он просто спас и мою бабушку, и меня. Не представляю, что было бы, если бы не его помощь и поддержка…
Нерешительно села на кровати и опять задумалась. Сейчас сложно соображать связно, мозг просто отказывается работать после всего стресса, который я пережила. Но я понимаю лишь одно — я не могу не отблагодарить его.
И пусть он говорит, что я ничего не должна, но я хочу это сделать… Я обязана это сделать…
Встаю с кровати, кое-как снимаю платье, переодеваюсь в пижаму. Сверху накидываю теплый халат и завязываю на нем пояс.
Выхожу из комнаты. В руках сжимаю то, что хочу отнести Матвею Александровичу.
Странная решительность. Даже меня она удивляет. Но я на все сто процентов уверена в том, что сейчас делаю.
Это единственное, о чем он меня просил, и я это исполню… Просто оставлю это в его кабинете.
Подхожу к двери и вижу, что из-под нее пробивается полоска света.
Он здесь? Нерешительно замираю. Уйти? Утром отдать? Хотя, по большому счету, уже почти утро…
Нерешительно стучу и замираю. Слышу с той стороны его голос:
— Да…
От этого голоса, который всего за одну ночь стал таким родным, таким успокаивающим, все внутри переворачивается…
Сколько за эту ночь он шептал успокаивающих слов? Сколько обнимал меня и утешающе гладил? Бесконечно много. Просто всю ночь я чувствовала его поддержку…
Аккуратно открываю дверь и вхожу. Смотрю на него, как под гипнозом… Такой красивый, сильный, мощный, брутальный, уверенный в себе… И такой заботливый, способный прийти на помощь, ничего не прося взамен…
— Ксюша? — расслабленно сидит в своем кожаном кресле и удивленно смотрит слегка прищуренными серыми глазами.
В кабинете горит приглушенный свет от подсветки. На столе стоит недопитая бутылка с жидкостью янтарного цвета. Не разбираюсь в алкоголе. Наверно, это виски или коньяк. Рядом — пустой стакан…
Я делаю несколько шагов и замираю перед его столом.
— Матвей Александрович, я подписала…
И кладу перед ним два экземпляра договора.
Он гипнотизирует мое лицо, а потом медленно переводит взгляд с меня на бумаги. Смотрит на них, и глухо спрашивает:
— Почему?
И опять поднимает взгляд на меня. Тяжелый, пробирающий до мурашек по спине взгляд… Всматривается в мое лицо, как будто хочет залезть в душу или прочитать мысли…
Выдерживаю его и тихо говорю:
— Вам нужна была эта услуга от меня… Вот поэтому я и… подписала… И мне ничего не надо из того, что там прописано. Вы сделали для меня гораздо больше, чем…
— Ксения, — приглушенно рычит. — Ты слышала, что я сказал в клинике?
Опять злится? Неужели его так цепляет то, что я хочу его отблагодарить за то, что спас мою бабушку? И меня…
Киваю, уверенная в своем решении, и тихо отвечаю:
— Да, слышала…
А сама смотрю на него во все глаза. Какой-то он сейчас другой… Не такой, как обычно… И я просто стою и не могу отвести от него взгляд…
— Ты мне ничего не должна, — чеканит он приглушенно и продолжает рассматривать прищуренными серыми глазами.
Но меня его тон не пугает. Ну, почти не пугает…
Для меня этот мужчина сейчас совсем другой, не такой, как раньше… Я помню его успокаивающий шепот о том, что все будет хорошо, что он рядом… И этот шепот прямо стоит в ушах. И
