— Боже мой, как вы похожи! — Донья Эстелла растерянно переводит взгляд с меня на нее. — Только Тори худенькая и загорелая, а все остальное…

Надо же, и правда, спецагент смотрит на меня моими глазами. Черт подери, этого просто не может быть!

— Очень приятно. Тори Величко.

— Керстин Бартон. Взаимно.

Голоса у нас тоже похожи. Как же так?

— Давайте обедать, — разбивает Луис повисшее неловкое молчание. — А я все думал: не то мисс Бартон действительно похожа на нашу Тори.

— Я сразу отметил сходство, — кивает Брекстон. Ага, старик сам не свой, если не вставит и свои пять копеек. — Чрезвычайное сходство, я бы сказал. Может, вы родственницы?

— Исключено, я родилась далеко отсюда, в России, — мотаю я головой и вижу, как дрогнули ресницы спецагента. Чертовщина какая-то.

— А вы, мисс Бартон?

— О, я родом из Сан-Диего!

— Тем не менее факт налицо! — Мерион желчно ухмыляется. — Что ж, всякие бывают совпадения.

Бывают, конечно. Мы с Эдом и Луисом переглядываемся. Я все знаю о совпадениях, поэтому в такиене верю.

Я иду по саду. Мне надо немного подумать, для того я и сбежала сюда. Еще во времена нашего с тетей Розой жительства у старухи Левин я всегда в такие моменты уходила в сад. Мне казалось, что деревья дают мне силу, успокаивают. И я всегда стремлюсь под их защиту — когда дела мои плохи.

Я помню, когда Гарольд сказал мне, что женится. Так спокойно сказал, словно сообщил о чем-то будничном:

— Семья хочет, чтобы мы с Дженной поженились.

— Семья? А ты?

— Через две недели моя свадьба. Думаю, ты тоже приглашена.

— Вот как? Пока приглашение не приходило.

— Я прослежу, чтобы отправили. Куда сегодня пойдем?

— Поедем кататься на яхте.

И он берет меня за руку.

Я до сих пор помню, чего мне стоило пережить тот вечер. А Гарольд ничего не заметил — ни непролитых слез, ни разбившегося сердца, которое на молекулы разлетелось, и мне так и не удалось потом собрать его в прежнем виде. Я не хотела, чтобы он заметил. Да и кто бы то ни было еще, если на то пошло. Я тогда только поступила в интернатуру и уже достаточно прожила среди них, чтобы уметь прятать себя за улыбкой.

Я думала, он любит меня, потому что сама его любила. Наверное, звучит банально, а вот ощущения совсем не банальные, черт подери. Гарольд же отчего-то решил, что его женитьба на Дженне — династический брак, формальность, уступка семье, и между нами все останется как было. Для них я осталась чужой, вот и не была подходящей партией для их Принца. Да и ни для кого из них. И Гарольд отчего-то думал, что Дженна со своей влюбленностью в него будет наименьшим злом, а я и вовсе не обращу внимания на его изменившийся статус. Вот только я так не думала. Но он не знал этого. Он считал, что хорошо меня знает, а на самом деле совсем не знал.

На его свадьбу я, конечно же, не пошла, чем в очередной раз возмутила семью. Ну как же: неблагодарная девчонка, и это после всего, что мы для нее сделали! А когда Гарольд вернулся из свадебного путешествия и пришел пригласить меня на ужин — соскучился по мне, я видела! — тем слаще было отказать ему. Я решила отдать его Дженне. Видели бы вы его удивление! Я тогда точно так же стояла в саду, в другом саду, и просто сказала ему:

— А разве я тебе не говорила, что не встречаюсь с женатыми мужчинами?

Он этого не ожидал, и это стало для него ударом. Дорогой Гарольд думал… Да какая разница, что он там думал!

Я тогда с головой ушла в работу, а если выпадал выходной, часами сидела, прижавшись спиной к стволу старого клена — совсем такого, какой рос в нашем старом дворе, там, где были трехэтажный кирпичный дом, Наташка и елки на площади. И где я сама тоже была, а потом исчезла, и теперь уж навсегда — ушла, хлопнув дверью. А Гарольд… Он просто загнал меня в угол, и тот клен взял себе мою боль — не всю, но часть, именно ту, которая была слишком тяжела для меня. Остальное я смогла вынести сама.

— Вика, так нельзя, — уговаривает меня тетя Роза. — Гарольд поступил ужасно, но ты же знала, что он никогда не женится на тебе!

— Нет, не знала. Я думала, он меня любит.

— Он тебя любит, родная моя. Но…

— Но недостаточно, чтобы послать подальше всю еврейскую семейку с ее деньгами, ксенофобскими предубеждениями и фашистскими идеями?

— Наверное, да. Дженна — дочь Мориса и Фионы, одна из них, а ты… Все были против, он просто не смог пойти против всех.

— Гарольд предал меня. Я больше не хочу его видеть. И больше не хочу о нем говорить. Мне нужен мужчина, который может все, так что я обойдусь и без Гарольда, невелико счастье.

Я больше и не видела его после нашего последнего разговора. Как и никого из мерзких тети-Розиных родственников. И до сих пор ничего о нем не знаю. Может, он уже умер? Кто знает… Хватит того, что для меня он умер в тот день, когда сказал: «Через две недели моя свадьба».

И вот теперь я снова брожу по саду. Сад совсем другой, но это неважно. А еще мне сейчас очень бы пригодился мягкий теплый ягуар, хищный и прекрасный. Я бы гладила его шерсть и успокоилась. Отчего-то меня очень раздражает Керстин Бартон. Так раздражает, что песня джунглей звенит в моих висках. Спецагент опасна, я чувствую опасность, волнами исходящую от нее, и потому хочу ее убить. Она воплощает в себя тот мир, от которого я бегу всю свою жизнь.

— Мисс Величко!

Это она. Стоит и улыбается фальшивой улыбкой, но здесь моя территория, и я никого не хочу здесь видеть.

— Я не буду говорить с вами, агент Бартон.

— Позвольте спросить: почему?

— Вы мне не нравитесь.

— Это не причина.

— Для меня — причина. Вы пришли, чтобы обвинить меня во всех смертных грехах, так вам будет легче построить вокруг меня дело — вы нашли человека, на которого можно все свалить. Ни Брекстоны, ни Хиксли, ни даже Эдвард Краузе на эту роль не годятся, они слишком богаты и влиятельны. А вот никому не известная докторша — именно то, что нужно. Да?

— Нет. Давайте присядем…

Она садится на скамейку, а я опускаюсь в траву. Мне лучше так, спиной к нагретому солнцем стволу дерева.

— Вам придется ответить на мои вопросы, мисс Величко. Можно называть вас по имени, Тори? Так вот, я провожу расследование авиакатастрофы. Я вас не заинтересовала? Тогда что вы скажете, если я сообщу, что мы пока не нашли обломков самолета на том месте, где они должны быть, судя по показаниям. И я должна сопоставить ваши показания с показаниями остальных.

— Я не хочу с вами говорить.

— Вы понимаете, что этим вредите себе?

— Я понимаю только одно: в том самолете ждали вас, агент Бартон, а полетела я. Кто-то очень влиятельный надавил на моего шефа, и тот буквально приказал мне сесть в самолет. Молодчики в джунглях искали не меня, а вас, агент Бартон. Именно вы шастали по здешним дебрям и портили бизнес Бешеному Педро, а потом вместо себя подсунули ему меня. Да только не вышло у вас ничего, вот жалость-то!