совершенно утратила охоту к чтению. Ритм, который убаюкивал, дарил ощущение покоя и безопасности.

Стихотворения были записаны даже на виниле, поэты Одалена самолично читали их на свенскмоле. Пока Эйра росла, пластинки каждое воскресное утро крутились на проигрывателе, словно вместо церковной проповеди.

Поэзия, она не для рифмы,

Не ради красного словца.

Она срывает пелену с глаз,

и ты видишь привычные вещи

совсем другими[7].

На Эйру накатила усталость при одной лишь мысли, сколько еще всего припрятано на чердаке и в подвале этого дома, следы прожитых здесь жизней. Как она может выкинуть все это без Магнуса? В одиночку решить, что ценно, а что нет, что вышвырнуть, а что оставить?

Молчание могло затянуться, поэтому, пока они ели, на кухне работало радио. После ужина Эйра включила телевизор, но тут же об этом пожалела, когда начался выпуск новостей: убитый на вилле в Тэбю мужчина и произошедшее где-то землетрясение, столько-то погибших. Эйра поискала какой-нибудь канал посимпатичнее и вдруг поняла, что ведет себя прямо как мама, когда та в детстве пыталась оградить маленькую Эйру от льющихся с экрана ужасов, выбирая только доброе и хорошее. Например, передачу «По следу», во время которой они соревновались, кто первый догадается о конечной цели кругосветного путешествия, были в курсе про французского лауреата Нобелевской премии и помнили названия китайских блюд. Чаще всего выигрывала Черстин, но сейчас она сидела молча. Эйра пыталась ее расшевелить, заставить что-нибудь вспомнить, что-то такое, о чем они когда-то слышали или должны были знать, но мамины глаза постепенно закрывались, голова все больше тяжелела, клонясь на грудь. Внезапно Черстин вздрогнула и очнулась. Растерянность во взгляде, когда она поняла, где оказалась.

– А где же Магнус? Он что, куда-то вышел?

– Его здесь нет, мама.

– Он никогда не умел приходить вовремя. Ума не приложу, что мне делать с этим мальчишкой.

Эйра плеснула немного вина в бокал, хотя от выпитого ее клонило в сон.

«Все, чего ты боялась, – подумала она, – уже случилось».

– У Магнуса все хорошо, – предпочла сказать Эйра на этот раз, ради тишины и спокойствия, ради этого редкого ощущения иметь возможность сделать что-то хорошее для своей мамы. – Просто сейчас он немного занят.

Она помогла ей принять ванну и подняться по лестнице в спальню. Там ничего не поменялось. Эйра убралась здесь чуть тщательнее, чем в других комнатах, перенесла на подоконник пару растений в горшках, которые еще не успели засохнуть.

Похлопывание по щеке, пожелание спокойной ночи. Эйра удивилась и даже малость растерялась, когда Черстин заключила ее в долгие объятия.

«Ты забыла, мама, что мы не обнимаемся?»

После Эйра еще долго лежала, прислушиваясь к сопению за стеной – обе двери спален она оставила открытыми. Ненадолго засыпала, потом снова просыпалась, вставала и проверяла, как там мама – прямо как новоиспеченный родитель: дышит ли она, не свалилась ли с кровати? Как бы ей хотелось, чтобы существовала некая математическая формула, с помощью которой можно было рассчитать, насколько болезнь завладеет мамой через год или четыре, когда ее любимый ребенок отсидит свой срок. Эйра проворочалась под одеялом, вспотела и открыла окно, за которым – одеяла облаков, освещенные луной.

«Возвращайся домой, придурок, – сказала она в ночь, словно Магнус мог ее услышать – за высокими стенами, в двадцати пяти километрах отсюда. – Скорее возвращайся домой».

Ее разбудил звук, донесшийся с нижнего этажа. На часах еще не было шести, но мама уже вовсю хозяйничала на кухне.

Побулькивая и шипя, работал перколятор. Эйра воздержалась от того, чтобы проверить, сколько Черстин положила в него кофе. Также она ни слова не сказала о постели, которая промокла от мочи – только прошмыгнула украдкой в прачечную с простынями в руках и скинула их в кучу на полу, решив, что сегодня же купит новую стиральную машину. Постаралась не нервировать маму во время завтрака, когда та порой замирала на минуту или две с недоеденным бутербродом в руке.

По дороге к машине Черстин увидела соседа и остановилась поболтать через забор, как в старые добрые времена. Радостный Патраск прыгал рядом.

– Как, Аллан, ты снова завел себе собаку?

– Ну! Разве не красавец? – сказал Аллан Вестин, стараясь не смущать Черстин напоминаниями о ее забывчивости.

Эйра отошла в сторонку, чтобы им не мешать, и тут в ее кармане завибрировал телефон. Сообщение от Сильи:

Ты где?

Эйра написала в ответ, что она на дороге в Крамфорс, попутно поглядывая в сторону мамы, которая просто заливалась соловьем.

Случилось что?

Она прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы довезти Черстин до приюта, и почувствовала, что ее прямо-таки разрывает на части. Часы и минуты, ответственность за свою работу, человек погиб и это дело на ней, ну хорошо, пусть не только на ней, воздадим ему за это должное, но она обязана стремиться к хорошим показателям, если хочет оказаться подальше от этой заплатки на Земле, где она играла ребенком, микрокосмоса, где время тянется невыразимо медленно, пока два старых человека стоят и болтают о том, что уже завтра будет забыто.

– Мама, прости, но мне нужно на работу. Нам пора ехать.

– Как? Мы даже не выпьем по чашечке кофе?

В руке вибрировал ответ от Сильи:

Можешь приехать в Сундсвалль?

Эйра открыла дверцу машины и подхватила маму под локоть. Аллан Вестин поддержал ее.

– Езжай с дочкой, Черстин. Ты же знаешь, какая сейчас молодежь пошла – не угонишься за ней. Заходи как-нибудь в другой день.

Хорошо, а в чем дело-то? – отбила Эйра, заводя мотор.

Ответ последовал незамедлительно.

Позже объясню.

Силье скинула ей какой-то адрес, и на этом все. Оставив маму в приюте в Крамфорсе, Эйра попыталась дозвониться, но линия была постоянно занята.

Час спустя она уже сворачивала на Эспланаду, главную улицу Сундсвалля. Там она сбросила скорость и поползла вдоль ряда домов, сверяясь с их номерами.

Вот и он, возведенный на рубеже веков дом, с балкона которого, перегнувшись через перила, можно смотреть сверху на кроны деревьев, растущих по обе стороны бульвара. Однажды она уже сидела на этом самом балконе, в перерыве между двумя поездами, и ГГ угощал ее красным вином, они разговаривали о деле Лины, и он посчитал его закрытым.

– Почему мы должны встречаться именно здесь? – спросила Эйра, выходя из машины. Она наполовину заехала на тротуар, хотя парковка здесь была запрещена.

Силье ждала на лестнице снаружи.

– Имей в виду, это неофициально. Никому из начальства я не говорила, и на работе тоже