— Мы Волки, малыш. Не так-то легко нас убить.

Произнося эти слова, она не сводила взгляда с Тэмучжина, и он содрогнулся от ее ледяной ярости.

Спрятавшись в прихваченной морозом траве, Тэмучжин с вершины холмов следил за двумя пастухами. Те спали внизу, лежа на спине, завернувшись в стеганые халаты и спрятав руки в рукава. Братья лежали рядом с ним, и холод пробирал их до самых костей. Ночь выдалась тихой. Люди и скот сбились в кучу, пытаясь согреться, и ведать не ведали, что за ними следят голодные глаза. Тэмучжин вглядывался во мрак. Все трое были вооружены ножами и луками, их лица были серьезны. Они смотрели и прикидывали свои возможности. Малейшее движение — козы испугаются и заблеют, пастухи тотчас проснутся.

— Подобраться ближе не получится, — прошептал Хасар.

Тэмучжин нахмурился. От долгого лежания на мерзлой земле у него затекли руки и ноги, но он не обращал на это внимания, а напряженно думал. Пастухи — народ закаленный, такие люди способны выжить самостоятельно. Под рукой у них лежали луки, и они легко могут убить волка, если тот попытается зарезать ягненка. А если жертвами окажутся трое ребятишек? Для пастухов разницы никакой. Тем более ночью.

Глядя вниз на мирную сцену, Тэмучжин еле слышно вздохнул. Он мог бы согласиться с братьями и забраться подальше в холмы, если бы не тощая стреноженная лошадка поблизости. Она спала стоя, опустив голову почти до земли. Тэмучжину не терпелось заполучить ее и снова, как когда-то, скакать по степи. Тогда он мог бы уезжать на охоту дальше и привозить добычу крупнее. Если это кобыла, то у них будет еще и молоко. Он вспомнил кислый вкус кумыса на языке. У пастухов при себе может оказаться много полезных вещей. Семья Волков не имеет права отпустить их просто так, какой бы ни был риск. Зима все ближе. Он ощущал ее дыхание в воздухе, мороз колол его кожу крохотными иголочками. Без бараньего жира они долго не протянут.

— Собак не видишь? — прошептал Тэмучжин.

Никто ему не ответил. Собаки вполне могли улечься среди коз, подобрать хвосты, стараясь согреться, и заснуть. И заметить их невозможно. Сама мысль, что они могут прыгнуть на него из темноты, пугала Тэмучжина, но выбора не было. Пастухам придется умереть, чтобы его семья выжила. Он глубоко вздохнул и проверил, достаточно ли туга и суха тетива лука.

— У меня самый сильный лук. Я подкрадусь и застрелю первого, кто проснется. Вы подойдете сзади и будете стрелять в собак, если они на меня бросятся. Понятно? — В свете луны он ясно видел тревогу на лицах братьев. — Сначала убить собак, затем того, кто останется в живых, — приказал Тэмучжин, молясь, чтобы мальчики не растерялись там, внизу.

Братья кивнули в ответ. Тэмучжин неслышно встал и пошел к спящим с подветренной стороны, чтобы его запах не всполошил стадо.

Казалось, обитатели маленького лагеря от холода ничего не чувствовали. Тэмучжин подходил все ближе, слыша только свое хриплое дыхание. Наконец он, держа лук наготове, побежал. Тому, кто умеет стрелять на скаку, надеялся он, стрелять на бегу будет несложно.

Примерно в тридцати шагах от него, рядом со спящими мужчинами, что-то шевельнулось. Черная тень вскочила на лапы и завыла. С другой стороны на него бросился еще один пес, рыча и лая. Тэмучжин вскрикнул от страха, отчаянно пытаясь сосредоточить все свое внимание на пастухах.

Мгновенно проснувшись, пастухи вскочили на ноги, когда Тэмучжин выпустил первую стрелу. В кромешной темноте он даже не пытался целиться в горло. Стрела пробила халат пастуха на груди, и тот упал на колени. Тэмучжин услышал, как он зовет на помощь товарища, и увидел, как тот откатился в сторону и вскочил с натянутым луком. Овцы и козы заблеяли в панике и разбежались в темноте, отсекая Тэмучжина от братьев, кидаясь в разные стороны, словно среди них оказался хищник.

Тэмучжин рванулся вперед, чтобы опередить выстрел пастуха. Вторая стрела была у него за кушаком, и он схватил ее, но не смог вытащить — зацепилась. Пастух натянул тетиву с уверенностью бывалого воина, и на мгновение Тэмучжин решил, что все кончено. Он никак не мог вытащить свою стрелу. А рычание слева заставило его запаниковать. Собака бросилась на него, норовя вцепиться в горло, и он отшатнулся. Пастух выпустил стрелу, и та прожужжала над головой Тэмучжина. Мальчик закричал от боли, когда собачьи зубы сомкнулись на его руке, но псу в шею вонзилась стрела Хасара, и бешеная рычащая тварь отпустила Тэмучжина.

Мальчик опустил лук, а пастух уже нацеливал вторую стрелу. Хуже того, второй пастух, шатаясь, поднялся на ноги и тоже взял лук. Тэмучжин решил, что пора спасаться бегством. Он понимал: все должно быть кончено здесь, иначе пастухи пойдут за ними следом и перебьют одного за другим. Тэмучжин высвободил-таки стрелу и дрожащими руками натянул тетиву. Где вторая собака?

Стрела Хачиуна попала пастуху прямо под подбородок. Какое-то мгновение тот еще стоял с натянутым луком, и Тэмучжин подумал, что перед смертью пастух все же успеет выстрелить. Он слышал о сильных и искусных воинах, которые, уже будучи мертвыми, успевали спрятать в ножны свой меч. Но тут пастух упал.

А тот, которого Тэмучжин ранил, возился со своим луком. Крича от боли, он натянул тетиву. Стрела Тэмучжина разорвала ему грудную мышцу, и он не мог согнуть лук с достаточной силой, чтобы выпустить стрелу.

Сердце Тэмучжина успокоилось. Он понял, что битва выиграна. Хасар и Хачиун подошли к нему, и все трое смотрели, как тетива в очередной раз выскальзывает из пальцев пастуха.

— Где вторая собака? — шепотом спросил Тэмучжин.

Хачиун не мог отвести взгляд от сражающегося с луком пастуха. Тот возносил молитву Отцу-небу перед лицом своих врагов.

— Я ее убил.

— Давай покончим с делом, — сказал Тэмучжин и благодарно похлопал брата по спине.

Пастух увидел, как самый высокий из врагов взял стрелу и натянул тетиву. Тогда он бросил лук, выхватил кинжал и посмотрел на луну и звезды. Голос его затих, когда Тэмучжин выпустил стрелу. Но даже со стрелой, торчащей в горле, мужчина еще постоял, шатаясь, и наконец рухнул наземь.

Братья с опаской двинулись к убитым, напряженно ища малейшие признаки жизни. Они должны были удостовериться, что враги мертвы. Тэмучжин послал Хасара за конем, который умудрился отбежать даже со спутанными ногами — так сильно напугал его запах крови. Тэмучжин повернулся к Хачиуну и, обхватив его за шею, так стремительно привлек к себе, что они стукнулись лбами.

— Теперь мы переживем зиму, — улыбнулся Тэмучжин.

Хачиун заразился от брата радостью, и вместе они испустили боевой клич над пустынной равниной. Может, это было глупо, но они все еще оставались мальчишками, хотя и научились убивать.

Илак сидел и смотрел на огонь, вспоминая о прошлом. Четыре года миновало с тех пор, как они оставили тень Делиун-Болдаха и земли вокруг красной горы. Волки процветали, умножились числом и разбогатели. В племени еще были живы люди, которые ненавидели его за то, что он оставил сыновей Есугэя умирать. Но никаких признаков злой судьбы, которой желали ему враги, не было. В первую же весну после ухода племени родилось куда больше ягнят, чем раньше, и в юртах появилось несколько десятков новорожденных. Ни один не умер при рождении, и те, кто высматривал знаки судьбы, были удовлетворены.