Надо бы ущипнуть себя, и, если больно не будет, значит, и вправду все снится. Или нет? Она не успела проверить эту максиму, потому что люди, к которым она бежала, оказались уже совсем рядом.

В этот момент произошла третья за короткое время метаморфоза: коридор внезапно стал шире, стены отодвинулись в стороны, потолок взмыл вверх – под ним зажглись бледно-голубые лампы дневного освещения, и стало совершенно очевидно, где она оказалась.

Больница. Больничный коридор, а люди, в двух шагах от которых она остановилась, одеты в медицинские брючные костюмы: на женщине он зеленый, на мужчине – голубой. Она низенькая и полная, он, наоборот, высокий и худой.

– Значит, погибших теперь двое, – сказала женщина. – Не спасли.

– Сразу понятно было, что бесполезно. Мне говорили, ее так размазало, что чуть не по кускам собирать пришлось. Между двух машин зажало, говорят.

Женщина прижала ладони к щекам и покачала головой.

– Да, сильно шарахнуло. Дорога скользкая после дождя.

– Жалко, конечно, – проговорила женщина. – Молодая же совсем. А родственники? Им сообщили?

– Пока никого не было.

О страшных вещах они говорили почти спокойно, хотя и с сочувствием к погибшей. Но странной была не их профессиональная медицинская сдержанность, а то, что они не обращали на нее, стоящую чуть не вплотную к ним, ровно никакого внимания.

«Они не видят меня, точно так же, как не слышали, когда я их звала».

– Ладно, поеду дальше, – сказал мужчина, берясь за ручки каталки, и только в этот миг она заметила, что в коридоре кроме нее самой и двух медработников есть еще кое-что.

Как она могла не увидеть ее раньше? Каталка стояла чуть поодаль, и на ней кто-то лежал. Кто-то, с головой укрытый простыней. Или о покойнике нужно говорить – «что-то»? Ведь это не живой человек, это – тело.

– Морг переполнен, со всего города к нам везут. В БСМП сегодня…

Она не дослушала, что там – в какой-то загадочной БСМП. Приблизилась к каталке, протянула руку. Зачем ей понадобилось делать это, она не знала: с детства боялась покойников.

Увидела однажды мертвую соседку тетю Клаву – и в обморок упала.

Тетя Клава – говорливая, пухлощекая – превратилась в бледную восковую куклу. Рот ее, подвязанный платком, все равно был приоткрыт, так что в щели виднелись желтоватые квадратные зубы. Руки покойницы были мирно сложены на груди, но почему-то девочке все равно казалось, что она сейчас расплетет пальцы, уцепится ими за края гроба, встанет – и окажется, что зубы у нее куда острее и крупнее, чем были при жизни. И что она жаждет вцепиться мертвой хваткой в беззащитное человеческое горло…

Теперь перед нею была не соседка, а неизвестно кто.

«Неизвестно? Точно?»

Рука, которую она протянула, готовясь ухватиться за простыню, ходила ходуном. Санитар морга и его собеседница – не то медсестра, не то тоже санитарка – продолжали обсуждать свои проблемы.

Она потянула на себя простыню, и ткань соскользнула быстрее, чем она ожидала, обнажив лежащую на каталке девушку почти по пояс.

Нет. Нет. Это неправда. Это сон.

«Это не сон. Что толку себя обманывать».

Она смотрела на саму себя – на лицо, которое привыкла видеть в зеркале, на слипшиеся от крови волосы, на страшные раны. Никто бы не выжил, получив такие травмы.

Травмы… Авария!

Тут, словно покров сорвали не только с ее тела, но и с памяти, внутри прошла широкая волна, смывающая забвение. Вспомнилось все и сразу. И даже то, чего помнить не хотелось настолько сильно, что поэтому, наверное, она и позабыла…

…Сиреневые сумерки уже занавесили улицы города. Только что прошел дождь – настоящий летний ливень с грозой и ветром. Потоки воды, словно горные реки, с шумом неслись в сточные канавы. Свежевымытая листва блестела в отблесках последних рыжих лучей закатного солнца. Асфальт из пыльно-серого снова стал матово-черным, как будто его только что уложили и прошлись сверху катком.

Она в нетерпении прохаживалась туда-сюда, нервно ломая тонкие пальцы: не могла устоять на одном месте. Маленькая дрянь (так она звала ее про себя) скоро появится!

Пришла пора вытащить на свет божий кое-что важное. Тайное всегда ставится явным – это дети с первого класса знают.

Поделом ему! Пускай теперь повертится ужом на сковородке. Только вертись, не вертись, все равно придется… Надо же, вот и он: не просто пришел – прибежал, так сильно ему хотелось ее остановить!

– Зачем тебе это? Чего ты добиваешься?

Слова сыпались из его лживого рта, как гладкие горошины. Гладкие, как вся его жизнь, которую он просил не разрушать.

– Ты прекрасно знаешь чего! Хочу получить то, что принадлежит мне по праву!

Они препирались, стоя у края тротуара, а потом все произошло так стремительно, что она не успела даже испугаться. Когда вспоминаешь об этом, воспроизводишь детально, кажется, что прошло не меньше минуты, а на самом деле счет шел на доли секунд.

Девушка, которую она ждала, ехала в блестящем синем автомобиле. Большие, как у олененка Бэмби, глаза. Руки, лежащие на руле. Еще мгновение – и она затормозит возле них. Еще бы – ведь маленькая дрянь увидела его с нею рядом.

Но все произошло иначе. Второй автомобиль – неумолимый продолговатый снаряд серо-стального цвета – вдруг вылетел на огромной скорости со встречной полосы и понесся прямо на них, стоящих возле проезжей части.

Он стоял спиной и не видел его. Она увидела, но вместо того, чтобы попытаться отпрыгнуть в сторону, закричала, стоя на месте как вкопанная. Миг – и сбило бы обоих. Но от ее вопля он резко обернулся, рефлекторно шарахнулся в сторону, неловко запнулся и повалился на асфальт. Это спасло ему жизнь.

Перед летящим на нее автомобилем, под его колесами она оказалась одна. Удар – и ее сначала впечатало в столб, а потом швырнуло на дорогу.

Но она была жива – все еще жива.

Сбивший ее автомобиль, заверещав тормозами, затормозил. Наверное, все могло бы кончиться по-другому, но маленькая дрянь изменила эту историю.

– Ей ты купил машину! Конечно, ничего не жалко!

– У нее был день рождения, она ничего не выпрашивала. Она боится садиться за руль и водит плохо…

Увидев, что происходит впереди, девушка за рулем испугалась, запаниковала и, видимо, поэтому («Нарочно! Ты сделала это нарочно, маленькая дрянь!») вместо тормоза нажала на газ.

Она увидела, как летит прямо на нее синяя машина…