Я избрал параллель 36°. В полдень начал держать я курс W при свежем восточном ветре. Под вечер сделался ветер крепкий, а ночью так усилился, что мы принуждены были спустить брам-реи и брам-стеньги и взять все рифы. В 6 часов утра ветер несколько стих и, отходя помалу, сделался южный. Густой туман продолжался по-прежнему. Сие обстоятельство, больше опасностями нам угрожавшее, нежели льстившее успехами, побудило меня оставить дальнейшее искание острова. Итак, переплыв в двадцать часов 3¼ градуса к западу, в 8 часов утра с параллели 36° направили мы путь свой к северу.

Перед самым полуднем, хотя погода и прояснилась, однако я недолго сожалел о перемене курса, ибо с переменою погоды скоро и ветер переменился. Он дул в полдень уже от SW, потом сделался S, принуждая нас и без того держать курс к северу. Беспрестанные в сем море туманы всегда будут затруднять искание сего острова, и превозмочь такое затруднение может разве тот из мореходцев, который займется одним сим предметом и употребит на то несколько месяцев. Поелику в странах сих господствуют западные ветры, то во время искания острова удобнее направлять плавание от запада к востоку, нежели обратно. На пути нашем от тридцатого градуса широты до берегов камчатских почти беспрестанно сопровождал нас густой туман. Атмосфера редко прояснялась, и то на короткое время.

Июля 5-го в полдень увидели мы большую черепаху. Немедленно приказал я спустить гребное судно, чтобы поймать оную. Но труд наш был тщетен, ибо она, как только начали к ней приближаться, нырнула и более не являлась. Сие случилось в широте 38°32', долготе 194°30'. Мерс в 1788 г. видел почти в том же самом месте черепаху, а именно, под широтою 38°17'′ и долготою 194°50'. Но мы не приметили никаких признаков земли близкой, как то случилось с Мерсом.

Ветры продолжались по большей части переменные при густом тумане и дождливой погоде.

В полдень 11 июля находились мы под 49°17' широты и по хронометру в долготе 199°50', следовательно, недалеко от земли. Близость оной обнаруживалась многими признаками. Мы видели в сие время множество птиц, как-то: морских чаек, разные роды нырков, диких уток, род серых жаворонков с желтыми на спине полосками и большую, альбатросу подобную, белую птицу.

Июля 12-го на несколько часов туман прочистился, облака рассеялись и позволили нам взять многие лунные расстояния.

В 8 часов следующего утра увидели мы с салинга берег. Он простирался от NNW к WNW и отстоял от нас глазомерно на 90 или 96 миль. По широте и долготе нашей полагать следовало, что сей берег был лежащий близ мыса Поворотного, названного на английских картах Гавареа. Туман закрыл его от нашего зрения скоро, и мы увидели его опять не прежде 8 часов вечера, когда находились уже почти в широте мыса Поворотного, то-есть 51°21'. Высокая гора, означенная на нашей карте сей части Камчатского берега, ради близости оной к мысу Поворотному, под тем же именем, лежала от нас прямо на N.

Июля 14-го на рассвете увидели мы к N высокий гористый берег и почитали его Шипунским носом. Положение сего мыса показано на многих картах Камчатского берега весьма различно. По нашим наблюдениям, лежит Шипунский нос в широте 53°9', долготе 200°10' западной.

Во весь день сей продолжалось безветрие. Под вечер только подул ветер от S, пользуясь которым могли мы приблизиться к берегу. Перед захождением солнца видели пять гор, коими Камчатский берег особенно отличается. Описание и виды оных капитана Кинга весьма точны. Во всю ночь продолжалось опять безветрие. Но в 4 часа утра сделался довольно свежий ветер от веста, который во время приближения нашего к берегу, переходя помалу, отошел к SSO. В 11 часов перед полуднем вошли мы в Авачинскую губу; в 1 час пополудни стали на якорь в порте Св. Петра и Павла, по окончании благополучного плавания в 35 дней от острова Оваги и в 5 ½ месяцев от Бразилии. Больной был один только человек, который через восемь дней выздоровел совершенно.

По прибытии нашем в Петропавловский порт не нашли мы там камчатского губернатора, генерал-майора Кошелева. Он имеет свое Всегдашнее пребывание в Нижнекамчатске, отстоящем от Петропавловского порта 700 верст; поелику присутствие его здесь для нас было необходимо, то посланник и отправил к нему немедленно нарочного с просьбою прибыть в скорейшем времени с ротою солдат в порт Петропавловский, чего, однако, и чрез четыре недели ожидать было не можно. Между тем, петропавловский комендант, майор Крупский, оказал нам все возможные со своей стороны услуги. Для посланника очистил он один покой в своем доме; для служителей наших приказал печь хлеб и доставлять на корабль свежую рыбу ежедневно, что по окончании плавания, продолжавшегося 5 ½ месяцев, во время коего терпели мы нужду во всяком роде свежих съестных припасов, составляло пищу вкусную и здоровую. Сие может себе представить только тот, кто находился в подобных обстоятельствах.

Корабль расснащен был немедленно, и все отвезено на берег, от которого стояли мы не далее 50 саженей. Все, принадлежащее к корабельной оснастке, по таком долговременном плавании требовало или исправления или перемены. Припасы и товары, погруженные в Кронштадте для Камчатки, были также выгружены. Одно только железо, коего находилось на корабле 6000 пудов, было оставлено, потому что я опасался выгрузкою оного потерять много времени. Ибо, если бы выгрузить железо, то необходимо надлежало бы вместо оного нагрузить корабль балластом, коего и без того уже погрузить должно было несколько тысяч пудов. А как мне следовало необходимо притти в Нагасаки прежде, нежели настанет NO муссон, то и спешил я оставить Камчатку через две недели.

Но если бы я мог знать предварительно, что пребывание наше в Петропавловском порте продлится более 6 недель и что более половины сего времени не только проведем праздно, но и будем в совершенной безызвестности о продолжении нашего путешествия, то, конечно, выгрузил бы немедленно все железо потому более, что оное по причине великой поспешности принуждены были закрыть балластом. Следствием чего была потом крайне тягостная работа, при выгрузке оного из-под балласта.

Большая часть из назначенных подарков для японского императора свезена была также на берег для того, что посланник хотел осмотреть и узнать, в каком находились оные тогда состоянии. Для возки на корабль балласта не имели мы судов; почему комендант и предоставил нам два гребных судна, принадлежавших к Биллингсову кораблю «Слава России», который, по недостаточному за оным присмотру, потонул в гавани. Сии нами исправленные суда служили потом с пользою для жителей.