– Коп, который меня поймал, тоже был мексиканец. Он вырос в том же квартале, недалеко от нашего дома. Его брата убили, когда тому было всего шестнадцать, он, как и я, связался с бандой уличных преступников. Этот полицейский отвел меня домой и велел моим родителям запереть меня и никуда не выпускать, иначе он меня посадит. Я тогда перетрухнул до потери пульса, но, по сути, он спас мне жизнь. К счастью, мои родители через пару лет переехали в другой квартал, что уберегло моих младших братьев. Никто из них даже не пробовал встать на скользкую дорожку.

– И вы стали копом, чтобы отплатить за этот добрый поступок.

– Типа того. Меня до сих пор терзает жажда приключений. Просто я утоляю ее на правильной стороне закона.

– В Бухте Ангелов не слишком много молодежных банд.

– И слава богу. В Лос-Анджелесе я десять лет прослужил в отделе, который занимался преступлениями несовершеннолетних. Я пытался спасти ребят. Иногда это мне удавалось. Хотя чаще – нет. Когда я вытаскивал из беды одного, в нее попадал новый. Проблема как была, так и оставалась. Дела с употреблением наркотиков тоже обстояли скверно. Как я ни бился, результат был нулевой.

Сильвейра вздохнул. Раз он взялся изливать душу, почему бы не рассказать ей все?

– У меня был напарник. Вскоре он начал переходить границы даже там, где не следовало. Короче, в борьбе с преступностью он стал нарушать закон. Если суды не хотят впаривать сроки, он счел своим долгом взять справедливость в свои руки. Вскоре я тоже думал, как он. Однажды я отметелил одного подонка – то есть сам начал вершить правосудие. Я чуть было не убил его. К счастью, меня вовремя оттащили. Он был насильник и убийца, но я не имел права становиться судьей и палачом.

– Господи, Джо! – сочувственно воскликнула Шарлотта. – Это, конечно, ужасно, но кто осмелился бы осуждать вас?

– Многие. Я должен был следовать букве и духу закона. И я же сам его нарушил. Мне стало понятно, что я стою перед выбором. В общем, через несколько недель я ушел из полицейского управления – решил взять таймаут. Мне нужно было собраться с мыслями. Какое-то время я работал на стройке у моего родственника, приглядывал за племянниками и племянницами. Время шло. Затем скончался мой дядя Карлос и оставил мне в наследство этот дом. Я приехал сюда посмотреть, в каком он состоянии. Я собирался подремонтировать его, а затем продать. Но когда в него вошел, тотчас понял, что это мой дом. На мое счастье, здешнему полицейскому участку требовался начальник, и меня взяли на эту должность.

И вот теперь я здесь.

– Должно быть, быть по лицейским в Бухте Ангелов не совсем то, что в Лос-Анджелесе, это совершенно разные вещи.

– Как небо и земля. Я люблю свою работу. Я всегда хотел быть копом, просто в Лос-Анджелесе от безысходности у меня иногда опускались руки. Я понимал, что служба меняет меня в худшую сторону. Мне стало страшно, в кого я мог превратиться, и поэтому решил уехать оттуда. К сожалению, мое решение пришлось Рейчел не по душе.

– Неужели она не видела, что делает с вами ваша служба?

– Ее больше волновала собственная карьера. В Лос-Анджелесе она видела лишь роскошные особняки Беверли-Хиллз и дома на пляжах Малибу, вечеринки с участием знаменитостей и дизайнерские шмотки. Мы жили в одном городе, но в разных мирах.

– Ее мир был не так уж плох.

– Верно, не плох. Но я такого мира для себя не хочу. Ну а теперь ваша очередь.

Шарлотта на мгновение задумалась.

– Мой любимый цвет – желтый.

Джо рассмеялся.

– Мы же с вами обмениваемся секретами. Или вы забыли?

Шарлотта просияла в улыбке.

– А это и есть секрет. Все почему-то считают, что мой любимый цвет – голубой.

– Решили легко отделаться от меня после того, в чем я вам признался? Даже не надейтесь. Ну, давайте, Шарлотта. Расскажите мне то, чего действительно никто не знает.

Она на минуту задумалась. Улыбка постепенно исчезла с ее лица.

– Я хотела бы видеть вас холостым.

Джо сглотнул застрявший в горле комок. Он не ожидал услышать эти слова.

– Думаю, скоро так и будет.

– Я знаю, – прошептала Шарлотта.

В комнате на миг стало тихо, как перед грозой… Затем зазвонил его сотовый телефон. Джо решил бы пропустить звонок, но в городе начинался праздник и он обещал быть на связи. Он достал телефон из кармана и, увидев номер, произнес:

– Это Рейчел.

– Идеальный момент. Вы обязаны ответить на ее звонок, Джо. Мне же пора идти.

– Шарлотта, подождите. – Джо встал у нее на пути. – Нам нужно поговорить.

– Я не хочу быть причиной вашего раз вода, Джо. Вы мне нравитесь, но я не зря выросла в семье пастора. Я чувствую себя виноватой, даже просто шутя с вами. Ответьте вашей жене. Мне кажется, вы еще не готовы сказать, что между вами все кончено.

– Откуда вам знать, что я чувствую?

Она твердо смотрела ему в глаза.

– Вы сами этого не знаете. Если бы знали, то уже подписали бы документы о разводе.

Он собрался было возразить… но разве с этим поспоришь?

– Вам некуда спешить, Шарлотта. Мы не сделали ничего плохого.

– Пока. Давайте оставим все как есть.

* * *

В пятницу Брианна встала рано, проворочавшись всю ночь напролет после неприятного разговора с Нэнси. Выпустив Диггера побегать и посадив Лукаса перед телевизором с мультиками и тарелкой мюслей, она отправилась в гараж, где лежали коробки с вещами Дерека.

С того момента как Джейсон сказал ей, что Стив Маркем крутился возле ее дома, и о его предположении, что у нее может быть некая подсказка, где искать картины, Брианна долго думала над его словами. Кто знает, вдруг такое возможно. Пора распаковать коробки.

Она потратила на это битый час, но не нашла ничего такого, что представляло бы интерес. После суда над Дереком Нэнси была вне себя от горя и собрала все, что только попалось ей под руку в его квартире. У вы, большая часть этих вещей оказалась совершенно ненужной. Правда, на дне одной из коробок Брианна обнаружила старые пожелтевшие газеты примерно двадцатилетней давности. В статьях говорилось про Уайатта, его творческих успехах, его картинах. Некоторые заметки были из местной газеты, остальные – из национальных изданий. Похоже, Дерек внимательно изучил творчество своего деда. Знал ли Уайатт о том, что его внук восхищался им?

Затем ее взгляд упал на пачку писем, перехваченных старой выцветшей лентой. Пульс ее тотчас участился. Бумага была тонкой, ломкой, пожелтевшей по краям. Письма были адресованы Франсин Кейн. Франсин была в числе немногих счастливчиков, что спаслись после кораблекрушения и основали город. Брианну охватило волнение.

Она осторожно развязала ленту, вытащила из конверта письмо и пробежала глазами пару абзацев. Письмо было коротким, текст представлял собой смесь английских и испанских слов. К счастью, прожив много лет за границей, Брианна понимала испанский.