Она замерла, трепеща всем телом и размышляя о том, что они сделали. Теперь они любовники, и это положило начало их дальнейшей совместной жизни. Ведь так? Ариэлла улыбнулась. Она была влюблена, и сердце ликовало у нее в груди.

Где же Эмилиан? Почему он позволил ей проспать так долго?

Тут Ариэлла заметила на полу свое порванное в клочья нижнее белье. Ее платье лежало неподалеку, оно было так сильно помято, что девушка вскрикнула. Как ей идти домой в такой одежде? Что, если ее кто-нибудь увидит?

Она подняла глаза и заметила большое барочное зеркало, висящее над бюро на противоположной стене. В зеркальной поверхности отражалась совершенная незнакомка.

«Неужели это я так выгляжу?» — удивилась Ариэлла. Она сидела обнаженной на смятой постели. Кожа ее порозовела, спутанные волосы волнами спадали на плечи и струились по груди. Ее голубые глаза казались невероятно яркими и пронзительными, рот припух и покраснел.

Она выглядела как женщина, которая провела ночь в объятиях любовника.

Внезапно раздался скрип.

Ариэлла посмотрела в ту сторону, откуда исходил звук, и глаза ее расширились от удивления. Полускрытый отбрасываемой шкафом тенью, Эмилиан сидел в кресле, обтянутом зеленым бархатом. Он молча смотрел на нее.

Ариэлла улыбнулась, совсем было собравшись поприветствовать его, но он не улыбнулся в ответ. Выражение его лица было отрешенным, а взгляд жестким и пристальным.

Тревога с силой сжала ей сердце, улыбка на устах померкла. Девушка инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.

– Доброе утро, Эмилиан.

– Доброе утро. – Он поднялся с кресла. Непроницаемое выражение его лица при этом не изменилось. Он был полностью одет, но не в ту одежду, что была на нем накануне. Сегодня он облачился в простую белую рубашку, бриджи и сапоги для верховой езды.

Девушка почувствовала укол в сердце. Почему он не улыбается ей?

– Что ты делаешь?

– Смотрю на тебя, – просто ответил он.

– Смотришь на меня? Почему ты позволил мне спать так долго? Мне нужно домой! Который теперь час?

Скрестив руки на груди, Эмилиан подошел к изножью ее кровати, пристально рассматривая лицо Ариэллы, затем ее волосы.

– Половина одиннадцатого, – ровным голосом ответил он.

Она вскрикнула от отчаяния, но не сделала попытки встать с кровати.

– Я должна немедленно отправиться домой! Боже мой, они же все узнают! Эмилиан… ты заставляешь меня сомневаться в тебе – в нас. Я чем-то разгневала тебя?

– Чем ты можешь меня разгневать? Мы провели восхитительную ночь.

Сердце Ариэллы пронзила острая боль. Тон голоса Эмилиана был под стать его непроницаемому лицу.

– Мы провели восхитительную ночь? – эхом повторила девушка.

– Ты быстро учишься, – ответил он, пожав плечами. – Так и знал, что из тебя получится превосходная любовница.

Эмилиан говорил вовсе не как влюбленный мужчина – и даже не как мужчина, которому не все равно. Неужели он всерьез рассматривает ее лишь как объект своих чувственных утех, которым можно воспользоваться и выбросить? Он не может сравнивать ее с другими!

– Прошлая ночь была великолепной, – нервно произнесла девушка. Напряжение ее возрастало. – Ведь ты тоже так считаешь, правда?

– Я договорился, чтобы один из экипажей имения доставил тебя в Роуз-Хилл. Он ожидает у крыльца.

Ариэлла широко раскрыла глаза. Выражение лица Эмилиана оставалось непроницаемым, и она вскричала в отчаянии:

– Ты же знаешь, что я не могу отправиться домой в таком виде, с растрепанными волосами и в порванной одежде! Что происходит? Почему ты мне не улыбаешься? Почему говоришь так, будто отвергаешь меня – и нас?

– Уже очень поздно. Тебе следует идти… мисс де Уоренн.

Девушка задохнулась от возмущения.

– Зови меня Ариэлла! – В этот момент она осознала, что он назвал ее по имени лишь один-единственный раз за всю ночь, в тот момент, когда впервые проник в нее. – Да, мы провели превосходную ночь вместе – и это превосходное начало, – произнесла она, чувствуя звучащие в ее голосе нотки отчаяния.

Выражение лица Эмилиана посуровело. Впервые Ариэлла заметила в его глазах гнев.

– О каком начале ты говоришь?

Девушка почувствовала себя так, словно у нее выбили почву из-под ног.

– Я думала… что после проведенной вместе ночи… – Закончить мысль ей не удалось.

– Если ты хочешь продолжить любовную связь, это можно устроить. – Эмилиан пожал плечами.

Она задохнулась от негодования:

– Я вовсе не это имею в виду! Тебе отлично известно, о чем я говорю! Я легла с тобой в постель не поэтому! Я пришла… – Девушка замолчала, чувствуя тупую боль в груди. Неужели Эмилиан говорит всерьез? Он не может быть таким жестоким.

– Я предупреждал тебя о последствиях.

– Но ты не соблазнял меня. Мы занимались любовью!

– Напротив, я соблазнил тебя, безжалостно и расчетливо. Мы занимались сексом.

Закричав от отчаяния, Ариэлла выскочила из постели, забыв о своей наготе.

– Зачем ты это делаешь?

Он скрестил руки на груди, глядя на девушку холодным, жестким взглядом:

– И что же это я делаю, мисс де Уоренн? Это ты бросилась мне на шею. Я принял твое предложение об интимной близости. Я хорошо удовлетворил тебя прошлой ночью – восемь раз, если не ошибаюсь. Должен признаться, я и сам получил удовольствие. А теперь тебе следует поскорее одеться, в противном случае ты не сумеешь незаметно вернуться домой. Твоя семья и так уже, должно быть, места себе не находит от беспокойства. – Он наконец улыбнулся.

Ариэлла трепетала всем телом от боли и негодования.

– Мы занимались любовью .

– Тебе-то откуда знать?

Ариэлла отпрянула от него.

Эмилиан развернулся и неспешным шагом направился к двери. Задержавшись на пороге, он произнес:

– Пойду посмотрю, может, мне удастся отыскать для тебя горничную.

Девушка зажала рот руками, но не сумела сдержать рвущийся наружу крик отчаяния.

– Ты хочешь погубить меня? – Эти его ужасные слова припомнились ей слишком поздно.

Он молниеносно развернулся:

– Я ничего тебе не обещал! – Глаза его сверкали огнем. – Я был предельно честным с тобой. Мне очень жаль, если ты питала на мой счет большие надежды. Я же говорил, что тебе нужно бежать ! – Голос его поднялся до крика.

– Но я думала… я думала, ты испытываешь ко мне то же, что и я к тебе! – с мольбой в голосе сказала Ариэлла. По щекам ее катились слезы.