Стефани представляет актрисе Грациэлу и говорит:

— А вы так и не вернулись к Ли. Мы по вас скучали.

— Но я не бросила йогу. Мы с подругой обошли множество здешних студий.

— Я видела вашу фотографию с Бекки Антрим, — говорит Грациэла. Она достаточно мила и невинна, чтобы подобная фраза сошла ей с рук, не показавшись оскорбительной. — Вы обе шикарно выглядели. Кажется, вы были в студии в Санта-Монике.

— Чем меньше об этом говорить, тем лучше, — замечает Имани. — Именно Бекки рассказала мне о сегодняшнем занятии. «Глубокий поток», кажется… — Она пожимает плечами. — Но я сейчас в гораздо лучшей форме, чем раньше, это точно.

— Занятие будет вести Ли, — сообщает Кэтрин. — Поэтому мы и пришли. А вы не знали? Сами увидите, какой она классный преподаватель, — особенно теперь, когда вам есть с кем сравнить.

В дверях их останавливает дежурный — статный мужчина с длинными волосами, безупречной кожей и ангельской улыбкой.

— Рад сообщить, что вам не понадобятся собственные коврики. Студия предоставляет все необходимое.

Стефани заглядывает через его плечо — и действительно, на полу обширного зала расстелены коврики разных оттенков оранжевого, точь-в-точь тщательно подобранная мозаика. Освещение приглушенное, на потолке мерцают маленькие лампочки, словно далекие созвездия. Очень красиво — и до отвращения безупречно.

— Когда вы сказали, что собственные коврики нам не понадобятся, — уточняет Стефани, — то имели в виду, что ими нельзя пользоваться?

— Таковы правила.

— А откуда мне знать, кто пользовался вашим ковриком до меня? — спрашивает Имани.

— Они каждый вечер подвергаются индивидуальной санитарной обработке. Их моют органическим экстрактом из лещины и цедры, а затем обрабатывают ультрафиолетом. Кстати, я ваш большой поклонник, мисс Ланг. А еще мы просим клиентов не приносить с собой в студию воду. У входа можно приобрести наши фирменные металлические бутылки. Они сочетаются по цвету с оформлением студии.

— Может быть, в другой раз, — говорит Имани.

— Ну разумеется. Я охотно оставлю ваши бутылки здесь до конца занятия. Можно надписать на них фамилию.

Стефани сердилась бы гораздо меньше, если бы сотрудники «Мира йоги» просто конфисковали запрещенные предметы и выбросили в мусорное ведро, как делают в аэропортах. Заученная вежливость каждой фразы кажется оскорбительной. И вдобавок Стефани терпеть не может объяснения в духе «так будет лучше для вас». Если что-то и способно порадовать ее прямо сейчас, так это возможность усесться на собственный коврик и попить воды из собственной бутылки.

— А сколько стоят ваши бутылки? — спрашивает Грациэла.

— Сорок два доллара, — отвечает дежурный. — Зато в нашем центре можно без ограничений и совершенно бесплатно набирать фильтрованную воду, и вдобавок вы получите купон на вторую порцию органического гималайского чая или капуччино в Зале кармы.

Шампанское и капуччино? Зал кармы начинает казаться довольно притягательным местом. Клиенткам вот-вот предложат мороженое и сандвичи с телятиной.

— Сегодня зал наверняка будет полон, поэтому можете зайти и выбрать сектор для занятия.

— Ли уже здесь? — спрашивает Кэтрин.

Дежурный усмехается — вроде бы дружески, но при этом смотрит в сторону, словно давая девушке понять, что мелкой сошке не пристало задавать подобные вопросы.

— Она скорее всего в «артистической» — сосредоточивается. Если хотите написать записку, я охотно передам…

— Не стоит, — отвечает Кэтрин. — Я уже присмотрела себе подходящий коврик. Не хочу, чтобы кто-нибудь занял мое место в секторе.

— «Артистическая»? — спрашивает Имани, когда они заходят в зал. — По-моему, я выбрала не ту профессию.

Эта комната — в теплых зеленоватых тонах, гармонирующих с яркими оранжевыми тонами студии. Ли думает, что подобное сочетание цветов очень приятно — видимо, в том-то и заключается цель. Они с Аланом красили собственную студию, положившись на интуицию, своими силами. Ей в голову не пришло нанять дизайнера или специалиста по фэн-шуй (впрочем, вряд ли бы они смогли позволить себе такие траты). Но в «Мире йоги» все продумано до мельчайших деталей, обстановка кажется слегка искусственной, но в ней есть нечто воодушевляющее.

«Артистическая» разбита на секторы, разделенные низкими ширмами и разбросанными по полу мягкими подушками. В одном углу, сидя в позе лотоса, медитирует женщина в безукоризненно белом трико, а неподалеку, за ширмой, двое мужчин говорят о восьмистах претендентах на одну-единственную вакансию в «Мире йоги». Ли поражена цифрой. Она должна чувствовать себя благодарной и польщенной, ведь именно ей сделали это потрясающее предложение. В целом атмосфера слегка смущает женщину, детали интерьера буквально кричат «посмотри на меня», но ведь главное — то, что происходит между преподавателем и учениками.

Алан должен был прийти сегодня, но в последнюю минуту позвонил и сказал, что занят окончательной отделкой песни, которую они вот-вот должны отослать агенту. Ли почти не сомневается, что Алан при желании мог бы выкроить время, но отчасти рада, что мужа нет. Сначала Ли сама хотела, чтобы Алан увидел ее в самом выгодном свете — во время занятия с новыми учениками, — но потом до нее дошло, что муж, возможно, попытается с ней соперничать. Интересно, сколько раз она вынуждена была обуздывать себя, чтобы не огорчить Алана? Возможно, Ли и сегодня бы работала не в полную силу, если бы знала, что он будет в зале.

Молодая женщина с блестящими глазами подходит и спрашивает, не хочет ли наставница чего-нибудь перед началом занятия — воды, кофе, сеанс массажа? Ли решает, что с нее довольно ухаживаний. Массаж, при всей своей притягательности, — последняя капля.

— Все в порядке, спасибо.

— Ладно. Меня зовут Дайандра. Если что-нибудь нужно — спросите.

— Вы здесь преподаете?

— Нет. Но я получаю одно бесплатное занятие в обмен на три часа работы. Жанетта и Фрэнк так щедры, что просто не описать.

— Вы их видели лично?

Глаза Дайандры широко раскрываются.

— Нет. Видит Бог, я бы не отказалась, но их почти никто не видел. Они живут очень замкнуто.

Через пятнадцать минут Дайандра возвращается и говорит, что пора начинать. Хотя и нелепо волноваться после стольких лет и сотен занятий, Ли слегка нервничает, готовясь предстать перед учениками. Может быть, ей действительно хочется впечатлить владельцев студии. Она и впрямь не прочь здесь работать.

Дайандра открывает в дальнем конце «артистической» узкую дверь, которая ведет прямо в зал, где проходят занятия. Все продумано. Помещение набито битком — человек сто, — но коврики лежат так аккуратно, что между сидящими есть промежутки, поэтому Ли может свободно перемещаться по залу и у нее достаточно места для демонстрации.

Ли провела несколько дней, размышляя о том, каким образом сделать занятие чуть более изысканным и подходящим под высокие стандарты «Мира йоги». Она замечает Кэтрин и Стефани и, прежде чем заговорить, вдруг понимает, что не может изменить ничего, не нарушив общий баланс, — ведь Ли твердо знает, что делает и почему так любит преподавать.