раковины. Майя уже успела узнать — это дистиллят, можно пить на здоровье. Осталось найти спиртовку, так как спирт уже найден — двухлитровая бутыль с притертой пробкой стояла в маленьком сейфе, под столом у одной из научных дам. На бутылке написано: спиритус вини, а внизу изображен череп с двумя куриными косточками.

В дверь уверенно постучали. От неожиданности, Майя отскочила от сейфа, как будто ее уличили в чем-то преступном, чуть не разбив при этом бутылку. В комнату заглянула невысокая миловидная женщина — та самая великолепная барышня из «Ауди».

— Не помешаю?

Сегодня она выглядела совсем не так шикарно: стандартный белый халат вместо брючного костюмчика, на ногах шлепанцы-вьетнамки, некогда ухоженные волосы небрежно рассыпаны по плечам. Теперь стало заметно, что ей хорошо за тридцать.

— Слушай, — бесцеремонно сказала она, — ты ведь, кажется, путешественница, судя по твоему баулу? Значит у тебя, наверняка, имеется зубная паста? Это какой-то адский ад — нечем зубы почистить.

Майя пожала плечами (тоже мне, нашла главную проблему современности), и, порывшись в сумке, извлекла тюбик с Колгейтом. Протянула женщине. Та повертела его в руках, хмыкнула и положила в карман халата.

— Что так смотришь? Верну, — и, не спрашивая разрешения, достала из пачки длинную сигарету, щелкнула зажигалкой. — Угостишься?

— Не курю, — сказала Майя

— Здоровье бережешь? — женщина уселась в кресло, откинувшись на спинку, глубоко затянулась, сигарета в тонких пальцах подрагивала, — Наверное, надеешься выбраться отсюда? Так это зря, — ответа она не дождалась, поэтому продолжила говорить сама с собой. — Маринка со Светкой комнату поделить не могут, всем, видите ли, надо возле главного входа. Устроили там истерику… тупые суки. Послушай… э… как тебя?

— Майя.

— А я — Альбина. Так вот, Майя… знаешь, что будет дальше? Самцы уже успели устроить войнушку… а дальше будет только хуже! Все их примитивные инстинкты лезут наружу. Пройдет совсем немного времени, и нас за волосы растащат по пещерам… будем размножаться.

— Ну, зачем вы так? — Майе стало неприятно, еще одна кликуша выискалась на ее голову, — все здесь, цивилизованные люди. От бандитов, слава богу, избавились… почти.

— Совсем еще глупенькая, — усмехнулась Альбина, — какая цивилизованность? Цивилизованность осталась там же, где осталась цивилизация! Ты знаешь… я даже ребенка рожать не стала в свое время, всю жизнь пахала как проклятая, чтоб ни от кого не зависеть… только стало получаться… и что теперь? Все напрасно? Тут, вам, пожалуйста, опять за меня решают, что мне делать, картошку чистить или посуду мыть… да пропади оно пропадом!..

Майя молча слушала этот поток сознания, ведь не советов от нее ждут. Просто поговорить не с кем. Интересно, почему эта Альбина выбрала ее в качестве жилетки?

— Ладно, тебе все это не интересно, да и не одна я плачусь, — в ее лице что-то изменилось, словно, очень постаравшись, женщина взяла себя в руки, — просто настроение такое в воздухе висит. Слушай… — вдруг сменила она тему, — тебе с такой шевелюрой, отрыв от благ исчезнувшей цивилизации грозит педикулезом.

— Да, я уже думала об этом, — Майя поморщилась, от этого отвратительного слова сразу же начала зудеть кожа по всей голове, словно там уже что-то завелось.

— Ну-у… если не жалко красоты, то могу тебе кое-что предложить, — Альбина затушила сигарету прямо об столешницу, — подожди-ка… — и выскочила из комнаты.

Майя осуждающе посмотрела ей вслед — «Надо же, пришла, нахамила, надымила, напачкала, тоже мне дама полусвета!»

* * *

Длинные, почти до пояса, густые Майины волосы расчесывались тяжело, щетка то и дело застревала и запутывалась, доводя девушку до исступления. Страдания прервала вернувшаяся, слегка запыхавшаяся и порозовевшая Альбина. В руках она держала аккуратный кожаный саквояж, который был торжественно водружен на стол.

Как ни дулась Майя на незваную гостью, а любопытство пересилило. Чего в там только не было в этом саквояже: и всякие разные ножницы, и щетки для волос, различных форм и размеров, фен с кучей насадок, какие-то разноцветные тюбики, баллончики и банки.

— Вот, все свое ношу с собой, — Альбина заулыбалась, — у меня же салон красоты… был. Сначала пахала на чужого дядю, а потом только ради удовольствия. Сейчас все будет прекрасно! — щебетала она, усаживая Майю в кресло. Даже палантин пригодился, обернутый вокруг шеи девушки, он удушливо благоухал, как будто возмущался столь недостойным использованием.

— Так… хм… ага… — Альбина внимательно оглядела лицо Майи, заведя ей волосы за уши, — хорошо! Сейчас симпатичненький креативчик соорудим… Вообще-то, помыть бы сначала не мешало, но ладно, не в нашей ситуации привередничать.

Заскрежетали ножницы и, не успевшая открыть рот Майя, почувствовала, как легко стало голове.

— Вот, смотри в последний раз, — разошедшаяся не на шутку Альбина потрясла перед ее лицом толстым пучком отрезанных волос, — жаль, конечно, но ничего не попишешь.

Интересно, что это за милая привычка такая — не спрашивать мнения окружающих? — подумала Майя, но вслух ничего не сказала. Теперь ей оставалось только довериться Альбине и ждать результата. Прикрыв глаза и полностью расслабившись, девушка сидела в кресле, прислушиваясь к быстрому щелканью ножниц, а приятно прохладные пальцы Альбины поворачивали Майину голову, то в одну сторону, то в другую, не давая до конца заснуть.

— Зацени! — наконец, объявила Альбина, торжественно вручая Майе зеркальце. — Даже представить себе не сможешь, каких бабок это стоило в прошлой жизни!..

Глава 11

"Как Мамай прошел!" — вспомнилась Илье старая поговорка, когда он вышел в вестибюль.

Вестибюль был разгромлен.

Закопченные потолок и стены, перекошенный взрывом турникет, повсюду битое стекло.

Изрешеченная пулями вахтерская комнатушка, слепо таращилась на него выбитыми окнами. От роскошного, некогда, тамбура, почти ничего не осталось. Только хищно торчали из металлических рам, зубья-осколки бывших стеклянных стен.

Остатки сгоревших щитов с объявлениями и кресел, ранее стоявших у входа и вдоль стен, уже успели вынести во двор. Там они и валялись возле крыльца, все еще дымящейся кучей.

Тут же рядом, чернел полностью обгоревшими боками, остов машины. В нем Илья с трудом узнал новенький "Рено" мужика в бейсболке, кажется, его звали Федором (мужика, понятное дело, а не автомобиль). Владельцы других машин, стоящих рядом и каким-то чудом не тронутых огнем, уже позаботились, чтоб отогнать своих четырехколесых питомцев, подальше от крыльца, словно это могло им что-то гарантировать.

Илье пришло в голову, что пока он шел по коридорам института, ему не встретилось ни одного человека. Залитый полуденным солнцем двор, тоже был пуст, только возле бандитской фуры наблюдалось какое-то шевеление.

Подойдя ближе, Илья увидел Бориса с Егором. Натужно пыхтя, они сгружали с фуры диван. Еще один диван и пара кресел, уже стояли