Может, Коннор не в курсе, что она замужем? Тесс повернула руки на бензиновом насосе так, чтобы обручальное кольцо стало хорошо видно. Она по-прежнему ощущала себя безоговорочно замужней.

Очевидно, вернуться в родные края – это все равно что зарегистрироваться на «Фейсбуке». И вот бывшие поклонники средних лет уже выползают из всех щелей, словно тараканы, и предлагают «что-нибудь выпить», шевеля усиками в предвкушении возможной интрижки. А сам Коннор женат? Она покосилась на его руки, пытаясь разглядеть кольцо.

– Я не имел в виду свидание, если ты об этом подумала, – пояснил Коннор.

– Я ни о чем таком не думала.

– Не беспокойся, я в курсе, что ты замужем. Не знаю, помнишь ли ты сына моей сестры, Бенджамина? В общем, он только что окончил университет и хочет податься в рекламщики. Это же твоя сфера? Собственно, я как раз думал использовать твои профессиональные знания. – Он чуть помолчал, пожевав собственную щеку, и уточнил: – Хотя это я неудачно выразился.

– Бенджамин окончил университет? – озадачилась Тесс. – Не может быть, он же еще в школу не ходил!

Воспоминания нахлынули на нее. Минуту назад она не сумела бы ответить, как звали племянника Коннора, и даже не вспомнила бы о его существовании. А теперь она вдруг ясно представила бледно-зеленый оттенок стен в комнате Бенджамина.

– Он был дошкольником шестнадцать лет назад, – напомнил Коннор. – Теперь он шести футов трех дюймов роста, крайне волосат и обзавелся татуировкой в виде штрихкода на шее. Я не шучу. У него там штрих-код.

– Мы ходили с ним в зоопарк, – изумилась Тесс.

– Вполне возможно.

– Твоя сестра крепко спала, – добавила Тесс, вспомнив темноволосую женщину, свернувшуюся в клубочек на диване. – Она тогда приболела.

Не была ли она, случаем, матерью-одиночкой? Не то чтобы Тесс принимала это тогда во внимание. Ей следовало бы вызваться сходить в магазин за продуктами.

– Как поживает твоя сестра?

– О, ну, на самом деле она умерла несколько лет назад, – извиняющимся тоном ответил Коннор. – Сердечный приступ. Ей было всего пятьдесят. Она была в отличной форме и вполне здорова, так что это… всех потрясло. Мне досталась опека над Бенджамином.

– Боже, прости, Коннор. – От неожиданности голос Тесс надломился.

Мир был отчаянно грустным местом. Не был ли он особенно близок с сестрой? Как же ее звали? Лиза! Ее звали Лизой.

– Я охотно выпью кофе, – внезапно поддавшись порыву, заявила Тесс. – Поговорим о рекламном деле. Не знаю уж, насколько это тебе поможет.

Она не единственная страдает. Люди теряют близких. Мужья влюбляются в других. Кроме того, кофе с человеком, не имеющим ни малейшего отношения к ее нынешней жизни, превосходно ее отвлечет. И вовсе в Конноре Уитби не было ничего зловещего.

– Отлично, – улыбнулся он.

И откуда у него взялась такая обаятельная улыбка? Он приподнял шлем.

– Я позвоню или пришлю электронное письмо.

– Ладно, тогда тебе нужен мой…

Бензиновый насос щелкнул, сообщая, что бак полон, и Тесс вытащила пистолет и пристроила его обратно на колонку.

– Ты теперь мама в школе Святой Анджелы, – напомнил Коннор. – Я знаю, как тебя найти.

– О-о… Хорошо.

Мама в школе Святой Анджелы. Чувствуя себя непривычно уязвимой, Тесс повернулась к Коннору с ключами от машины и бумажником в руках.

– Кстати, мне нравится твоя пижама, – заявил он, смерив ее взглядом с ног до головы и усмехнувшись.

– Спасибо, – отозвалась Тесс. – Мне нравится твой мотоцикл. Не помню, чтобы ты на таком ездил.

Разве у него не было скучного маленького седана или чего-то в этом роде?

– У меня кризис среднего возраста.

– По-моему, мой муж как раз страдает от него же.

– Надеюсь, это не слишком дорого тебе обходится.

Тесс пожала плечами. Ха-ха.

– Когда мне было семнадцать, – добавила она, еще раз взглянув на мотоцикл, – мама пообещала мне пятьсот долларов, если я подпишу обязательство никогда не кататься на мотоциклах с мальчишками.

– И ты подписала?

– Да.

– И ни разу не нарушила?

– Не-а.

– Мне сорок пять, – заметил Коннор. – Я уже не принадлежу к мальчишкам.

Их взгляды встретились. Не сделался ли этот разговор… игривым? Ей вспомнилось, как она проснулась с ним рядом, в светлой комнате с окном, выходящим на оживленное шоссе. Это не у него был на кровати водяной матрас? И они с Фелисити еще долго над этим ухохатывались? Он носил подвеску со святым Христофором, и та качалась над ее лицом, когда они занимались любовью. Внезапно ее замутило. Она почувствовала себя жалкой. Это было ошибкой.

Коннор, похоже, уловил перемену в ее настроении.

– Ладно, Тесс, я как-нибудь тебе позвоню насчет кофе.

Он снова надел шлем, завел мотоцикл, вскинул руку в черной перчатке и с ревом укатил прочь.

Тесс проводила его взглядом и вздрогнула. Да ведь первый в своей жизни оргазм она испытала именно на том смехотворном водяном матрасе. Собственно, если об этом подумать, на него же пришлось и несколько других первых опытов. «Плюх-плюх», – хлюпал матрас. Секс в те времена, тем более для хорошей девочки-католички вроде Тесс, казался чем-то разнузданным, грязным и новым.

Зайдя в ярко освещенный павильон заправки, чтобы расплатиться за бензин, она подняла взгляд: в зеркале безопасности отражалось ее собственное лицо, ярко-красное от смущения.

Значит, ты его прочла, – заключил Джон Пол.

Сесилия посмотрела на него так, будто никогда прежде не видела. Мужчина средних лет, некогда весьма привлекательный – да и сейчас тоже, по крайней мере на ее вкус. У Джона Пола было одно из пресловутых честных, заслуживающих доверия лиц. Вы бы купили подержанную машину у Джона Пола. И эта знаменитая фицпатриковская челюсть. У всех сыновей Фицпатриков были решительные подбородки. Его волосы поседели, но оставались густыми, и он неприкрыто этим гордился. Ему нравилось сушить свою шевелюру феном, из-за чего братья вечно его изводили. Он стоял в дверях кабинета в синих с белым полосатых трусах-боксерах и красной футболке. Его лицо было бледным и потным, как будто он чем-то отравился.

Она не слышала, как он спускался с чердака и шел по коридору. И не знала, как долго он уже стоит там, пока она сидит, невидяще уставившись на собственные руки, примерно сложенные на коленях, словно у маленькой девочки в церкви.

– Я его прочла, – подтвердила она.

Сесилия подтянула лист поближе к себе и перечитала текст заново, медленно, как будто на этот раз, когда Джон Пол стоит прямо перед ней, там обязательно обнаружится какое-то другое содержание.