Кузнецов хлебнул водички из фляжки и предложил:

— Может, шарахнуть из подствольника по этому месту? Скажем так, для профилактики?

— Да и полицейские сбегутся на шум, — проговорил Свешников. — Пока они разбираться будут, что да как там произошло, мы уже уйдем довольно далеко.

Майор отрицательно качнул головой и заявил:

— Уходим! Они и так туда сбегутся. Вон слева гомон поднялся. Копы топают к месту взрыва всей оравой.

— Как скажешь, командир.

Свешников поднял на ноги усталого программиста, и группа двинулась дальше. Первоначальный замысел майора Лаврова несколько изменился. Он понимал, что в населенном пункте их могла ожидать засада, поэтому решил обходить его стороной, потом возвращаться с другого края и заниматься поисками транспорта.

Неведомый наводчик наверняка надоумил полицейских организовать засаду в городе. Он примерно понимал, куда направлялись спецназовцы. Стало быть, надо было основательно запудрить ему мозги и сбить с толку.

Не исключено, что этот тип выжил после взрыва гранаты. Значит, надо еще растяжек наставить. Андроновой стоило время от времени рассматривать сельву в прицел. Благо видимость в какой-то степени улучшилась.

Хотя дождь упрямился и шел по-прежнему. Земля раскисла, все сильнее засасывала ботинки. Порой десантникам приходилось брести по колено в жидкой грязи. Едва бойцы сошли в низину, так и началась этакая беда.

Краткий ночной отдых не восстановил силы спецназовцев, а впереди их ждал долгий путь. Могло так случиться, что им придется топать через весь материк. Пусть там и посуше будет, но все равно неприятно.

Вдобавок ко всему на их плечах болталась тяжкая обуза. Вон бредет, еле ноги переставляет, мокрый, взъерошенный, глаза ввалились, лицо отливает нездоровым цветом. Не дай ему бог подцепить какую-нибудь местную болячку. Тогда он скоро вообще передвигаться не сможет.

Через несколько часов, когда даже двужильный Свешников вымотался, группа вышла на берег разлившейся речки. Карта говорила, что им следовало идти берегом несколько километров вниз по течению, потом переправляться и топать к населенному пункту. Но Батяня немного подумал и решил, что если уж путать полицейские отряды, то делать это следует прямо сейчас.

— Оставляем тут следы, мол, мы переправились, а сами идем в другую сторону. — Майор огляделся, нахмурился. — Заодно и проверим, уцелел ли этот поганец после взрыва гранаты. Если он жив, то в поселок нам вообще соваться не стоит ни с какого бока. Там не побегаешь, как по сельве. Тем более что местные жители будут на стороне полиции и запросто выдадут нас. Получим вместо одного наводчика целую толпу таковых.

Десантники побродили по раскисшему берегу, нарочно сломали пару-тройку веточек, оставили там отчетливые отпечатки обуви, указывающие на то, что группа движется вдоль берега, иногда заходит в воду. Сами же, по возможности соблюдая маскировку, двинулись в противоположном направлении. Они намеревались пройти с десяток километров вверх по течению, переправиться, укрыться и наблюдать, что станут делать полицейские.

Вертолет, слава богам, не кружил над головой. Движок журчал где-то в отдалении. Экипаж наверняка прочесывал местность рядом со сработавшей растяжкой, а то и вовсе перевозил свежие полицейские поисковые отряды, не понять.

— Чертова грязь! — Андронова поскользнулась, плюхнулась на раскисшую землю, поднялась, не стала отряхиваться и заявила: — Домой доберемся, неделю буду в душевой торчать, сто тонн горячей воды изведу!

— Тебе и так идет, Наталья Максимовна. Рембо в юбке… нет, в грязном камуфляже, — заявил Свешников. — Сфотографировать бы, да нечем. Глядишь, лет через сто твои потомки перекопают семейный архив, найдут странную фотографию, затылок почешут, пожмут плечами, положат ее обратно, потом спохватятся: «Ба! Да это же знаменитая Наталья Максимовна Андронова, наша прабабушка, о которой нам столько родители рассказывали! И не обманывали ведь. Вон какая суровая и мужественная. Автомат, правда, музейный, да и природа вокруг странная, но все же это она».

Наталья повернулась, нахмурилась, потом вдруг расплылась в улыбке и проговорила:

— А еще скажут такое: «А что это там за горилла усатая на заднем плане? Наверное, так выглядели древние люди? Или это снежный человек перуанского разлива? Чего же тогда прабабушка его не подстрелила?»

Батяня кашлянул, понимая, что такой обмен шуточками может затянуться надолго, и поторопил балаболов:

— Чего встали? Потом будете трепаться!

Через несколько километров майору Лаврову стало ясно, что наводчик вполне жив, по-прежнему идет следом или параллельно. Полицейские никак не отреагировали на ложные следы, горланили уже практически со всех сторон, медленно окружали десантников, стягивались в кольцо вокруг них.

Майор помрачнел. Иного выхода, кроме как переправляться, не оставалось. Но в местных водоемах могла водиться любая тварь вплоть до пираний, и соваться в реку было рискованно. Тем более что в воде десантники будут крайне уязвимы. Полицейские смогут подстрелить их в любой момент.

— Ладно, пора немножко проучить этих копов, — проговорил Батяня, остановился и продолжил: — Если будем и дальше бегать, они в кольцо нас зажмут и мы из него уже не вырвемся.

— Это да, потом уже не дернешься, — сказал Свешников, достал из кармана парочку гранат и огляделся, выбирая место для них. — Останется только руки вверх поднимать.

Виктор без сил привалился к стволу дерева, еле дышал, медленно сполз в грязь, но все же сумел задать вопрос:

— И что же мы теперь делать будем? Сдаваться?

Батяня присел перед ним на корточки, достал из аптечки шприц-тюбик со стимулятором, вколол снадобье в ногу программиста и сказал, пристально глядя ему в глаза:

— Сиди пока тут. Лучше, конечно, ложись от греха. Как только мы прорвем цепь полицейских, сразу же вскакивай и беги за нами. Только не по прямой, а зигзагами. Ты все понял, Виктор?

— Я не смогу бежать.

— Сможешь. Через пару-тройку минут у тебя откроется второе дыхание. Только слишком быстро не лети. Где нам тебя потом искать?

— Хорошо. — Виктор явно не поверил майору, но все же кивнул.

Батяня прикрыл его листьями папоротника и начал готовиться к прорыву.

— Ну что, Владимир, покажешь в действии свои штуковины? — спросил он у Кузнецова.

— А то! Еще как покажу! Все Перу услышит!

Никифоров поежился и проворчал:

— Только не как в Сомали. До сих пор по ночам кошмары снятся.

Батяня кое-что вспомнил, вернулся к притихшему программисту и заявил:

— Виктор, рот держи открытым.

— Зачем?

— Взрывной волной может барабанные перепонки повредить. Надо, чтобы давление было одинаковым с обеих сторон.