А князь с малым числом сопровождающих (чего бояться в своей Земле?) уже въезжал во двор. Навстречу бросился, заливаясь лаем, огромный лохматый пес. Юрий Владимирович рассмеялся:

– Неласково нас твой охранник встречает.

Кучка рассмеялся в ответ:

– Служба у него такая… – Цыкнул на пса и поклонился: – Милости прошу в дом.

Челядники подскочили к князю и его людям, принимая поводья лошадей, а из двери уже выплывала сама Кучковна с большим блюдом и чарочкой на нем:

– Милости прошу отведать нашего хлеба-соли…

Мысленно подивившись: и когда успела, Кучка поддержал супругу. В конце концов, что дурного в том, что князь заехал к своему боярину, с чего беды ждать? Напротив, может, сразу грамоту и выправит?

Приняв чарочку и сладко расцеловав хозяйку прямо в сахарные уста, Юрий довольно крякнул:

– Благодарствую…

Он с явным удовольствием разглядывал и двор Кучки, похвалил:

– Такого справного хозяина еще поискать надо. Вот все бы так…

Все шло хорошо, не понравился хозяину только поцелуй, вроде к чему и придраться, обычай таков, да и князь известен своей любовью к красивым бабам. Но вот показалось Степану Ивановичу, что не впервые они целовались, неизвестно с чего, но показалось… И мысль эта не давала покоя.

Потом они еще долго осматривали двор, сидели за богато накрытым столом, вкусно ели, сладко пили, смеялись и жаловались друг дружке на все подряд… И все равно что-то тревожило Кучку. А Юрию Владимировичу так понравилось, что решил задержаться на пару дней, все посмотреть.

От крестной из соседней деревни вернулись сыновья и дочь. Юрий Владимирович восхитился мальцами, и по тому, как приветствовали его сыновья, было понятно, что в Ростове они тоже беседовали по-доброму. А княгиня говорила, что только вскользь. Почему? От сплошных тайн вокруг становилось не по себе. Решил строго расспросить обо всем жену позже вечером.

А пока князь разглядел и Улиту, ахнул:

– А ведь женка твоя, Степан Иванович, правду говорила, краса писаная! Женишок-то есть?

– Что ты, князь, мала еще.

– Хм, а у меня сын Андрей неженат до сих пор.

Кучка вспомнил сразу и разговоры жены, и самого Андрея. Вот уж кого он вовсе не хотел бы для своей любимицы! Сыновья князя удались в деда Аепу, скуластые, носы широкие, глаза узкие. Кучка представил, что и у него внуки могут быть такими же, мысленно ахнул и решил пока время потянуть, отвлечь князя другим, а Улиту спешно отдать за кого другого.

Но Юрий Владимирович и не настаивал, видно, мысли были заняты другим…

Сам Кучка все размышлял, как бы напомнить про грамотку-то?

Уже вечерело, в небе появились первые звездочки, когда князь с боярином вышли на берег Неглинной, постоять, посмотреть вокруг. И тут Кучка вдруг понял: Юрий до сих пор не сказал ни куда, ни зачем едет! Не в гости же явился. Если бы так, то давно сказал бы, но князь явно собирался дальше, а куда дальше, если там лишь лес и дорога на Смоленск через него.

В Смоленск обычно шли водой, так проще, с чего вдруг князь поехал верхами? Юрий что-то говорил, спрашивал, Кучка отвечал, думая совсем о другом. Не хочет, чтобы его на волоках гнездовских видели? Почему? Степан Иванович понял: случилось что-то очень важное, о чем князь уже знает, но пока молчит. Почему и что это могло быть?

И вдруг Юрий Владимирович стал говорить, видно, поверив боярину. Он рассказал о том, что Всеволод изгнал Вячеслава и сам сел на Киевском столе. Об этом Кучка уже знал и ломал голову о том, как это надолго.

Но заботило суздальского князя совсем не то, живут братья и племянники далеко за лесами (хотелось сказать, что это они сами далеко), и пусть живут. Юрия Владимирович стал говорить о том, что не все пока получается в Суздальской земле, много сделано, но сколько еще предстоит.

Да уж, сделано было очень много, пустая, укрытая лесами земля заселялась на глазах, прослышав о помощи и податных льготах на первое время, сюда шли и шли люди. И из соседних княжеств, вызывая злость у черниговских, рязанских и муромских князей, и даже от булгар и мордвы. Кому же, не имеющему земли и хозяйства, не хочется пусть и тяжким трудом, но обзавестись таким, встать на ноги? Добрые люди труда не боятся, знать только должны, что не нападет враг завтра, что не сожгут свои же князья, придя на соседскую землю разором, что не заберет все боярин…

Набегов давно уже не было, как сходил Юрий Владимирович на булгар, так и сидят спокойно. Новгородцев и без него славно побили на Ждане-горе, ни черниговский, ни смоленский князья тоже не налезают, потому как у Юрия с ними никаких споров нет.

Такого спокойствия бы на сотню лет… На ноги встать можно так, что никаких походов с богатой данью не нужно.

Слушал Кучка мечты своего князя и посмеивался, но на ус мотал. Верно говорил Юрий Владимирович – трудом да тщанием большего достичь можно, чем набегом. Ты напал, значит, жди ответного разора. Хоть и привыкли к этому, особенно те, кто ближе к Степи жил, но каждый мечтал пожить без ежегодной рати.

– Вот ты, Степан Иванович, потому спокойно и хозяйствуешь на своих землях, что никогда их враг не разорял, и воля тебе дана большая.

Кучка напрягся: вот оно! Неужто князь такие долгие разговоры вел, чтобы заставить дань платить большую. Тогда к чему, сказал бы просто и прямо, а не ходил вокруг да около… Но Юрий добавил совсем другое:

– Хорошему хозяину и не жаль дать воли большой. Любо-дорого глядеть, как у тебя все разумно устроено, вот бы мне так во всем княжестве сделать?

Кучка облегченно выдохнул:

– Да… слышал я, Юрий Владимирович, и у тебя недурно устроено, в твоих владениях.

Сказал, а сам затаенно ждал, вдруг ответит, что все княжество его владения. И снова ошибся боярин.

– Тоже стараюсь. Еще Шимоновичем все заведено да налажено. – Юрий сладко потянулся. – Ничего, Степан Иванович, будет и наша Суздальская земля, а твоя вон, Кучковская, тоже заселена и обжита, как Киевская…

Что ж, после таких речей не грех и пир в честь князя закатить. Но Юрий от пира отказался:

– Ехать поутру пора, дела не ждут.

– Куда ехать-то, Юрий Владимирович?

– В Смоленск, – просто ответил князь. Он ничего не скрывал. – Нужно убедиться, что не предаст меня племянник, да с новгородцами снестись, чтобы позволили Ростиславу мне помочь в случае надобности.

Юрий Владимирович уехал на встречу сначала с сыном Иваном, который вел свою дружину из Суздаля, а потом действительно в Смоленск. Ему не удалось заручиться поддержкой племянника и новгородцев тоже. Новгородцы, почувствовав, откуда ветер дует, тут же переметнулись к Великому князю, слезно просили вернуть им на княжение Святослава Ольговича, а сын Юрия, Ростислав, не только не смог помочь отцу, но и вынужден бежать из такого строптивого и неверного города.