Нойда стиснул кулаки. А Кумма, как ни в чем не бывало, поднял голову и поглядел гостю куда-то за плечо.

– Сайво-ворон… Уже не первый. Что-то слишком часто у тебя разведчики пропадают… Опасно ходишь, парень!

– Ты говори, говори, – сквозь зубы выдавил нойда.

Он зажмурился, пытаясь внутренним взором разглядеть, кто перед ним. Но ничего не увидел, и это особенно пугало: будто был зрячий, и внезапно ослеп; будто перед ним глухая каменная скала, на которой нарисованы глаза и беспечная улыбка. Одно ясно: Кумма – чародей, сильный, куда сильнее его самого… Ледяные мурашки побежали по спине. Зачем Кумма пригласил его к себе?

Кумма тем временем все слушал бубен.

– А тут кто-то злобненький… Ниаль-песец? Этого ты сам призвал, причем недавно… Готовишься к битве или уже с кем-то сражался?

Кумма повернул бубен обратной стороной и пропустил сквозь пальцы яркую тесемку, привязанную к рукояти.

– Ага, наградил друга за помощь. Вижу, бой был тяжелым…

– Да как же ты все это видишь?! – не выдержал нойда.

Ответа он не ждал, но Кумма добродушно ответил:

– Я и сам не знаю. Моей заслуги тут нет. Я таким родился. Иногда людям немного помогаю – тем, кто мне нравится. Ты вот нравишься…

Он передал бубен нойде.

– А это все мне не нужно…

– Ты бы мог стать великим шаманом!

– Не хочу. Зачем? – Кумма вернулся на свое место и удобно разлегся на шкурах, опираясь на локоть. – Чтобы потом, как ты, шататься по чужим землям, таща на себе проклятие родни и неизбывную вину? Больше всего на свете я люблю мир и покой… и пиво. И ещё пироги. И девушек!

Нойда косо поглядел на него. Кумма захихикал – уж в чем, а в наблюдательности ему было отказать нельзя.

– А тебя красотки-девицы, что ль, не радуют? Ты же ведун, к тебе безудержно липнуть должны! Эх, даже немного завидно…

Нойда пожал плечами и перевел разговор в другое русло.

– Твои сородичи позвали меня на помощь. Сказали, беда с великим сейдом. Хотя, честно сказать, теперь не пойму, зачем им еще и я, если здесь ты…

– А что сейд? – равнодушно отозвался Кумма. – Это карелы виноваты со своей крепостью. Стучат топорами с утра до ночи, камни ворочают, тяжкими словами бранятся – не дают покоя здешнему хозяину. Вот он и осерчал… А когда великий сейд сердится – может случиться все, что угодно…

* * *

Шаманку Ауну нойда подстерёг у реки. Было уже совсем темно, однако нойду такие мелочи не смущали. Он следил за девушкой издалека, укрывшись за стоячим валуном, а когда она проходила мимо, выбросил руку и притянул к себе, без жалости схватив за горло и ударив головой о камень. Ауна успела лишь вскрикнуть, ее взгляд на миг стал бессмысленным, а в следующий миг нойда уже поймал его – словно рыбу острогой пронзил.

– Иди сюда, злыдня, – прошипел он.

После беседы с Кумой нойду трясло от подавленной ярости. Давно он уже не чувствовал себя таким беспомощным и униженным. Кумма вломился к нему в память, словно к себе домой, и все там перетряхнул. Что самое противное – даже не для дела, а просто из праздного любопытства. Нойда не собирался больше такое терпеть. Ярость требовала выхода.

– А вот и я, Убийца Бабушки! Тебе знакомо это имя, верно? Сегодня ты прикидывалась, что не слышала его раньше – но ведь знаешь, о какой бабушке идет речь? Имя «Черная Акка» тебе ничего не говорит? А про Неспящую слышала?!

– Пусти! – пискнула шаманка. – Ты одержимый! Я не знаю, о ком ты!

Наглая ложь Ауны только подстегнула нойду.

– На твоих руках кровь десятков людей! Ты вступила в сговор с северной ведьмой, перерожденной нечистью, и досыта накормила ее чужими жизнями. На тебя указал Арнгрим, которого ты заманила на погибель вместе со всем отрядом! То же пыталась проделать и с новгородцами, но не вышло…

– Я не виновата! Я не знаю никакую Неспящую! Не мучай меня! – закричала Айна, пытаясь отбиваться.

Пальцы девушки вцепились в его руки, отрывая их от горла, но нойда только сильнее сжал его. В этот миг ему казалось – он может одной рукой поднять Ауну над землей и так держать, пока она не задохнется. Конечно, поступать так он не собирался. Ему нужна была не смерть сообщницы синеглазой ведьмы, а ее память. А еще нойда хотел испытать себя – не ослеп ли? Не утратил ли силу? Способен ли хоть на что-то? Кумма не позволил даже и краешком заглянуть в свои тайны. Но эта девушка была далеко не Кумма. Нойда сломал ее волю мгновенно, будто перепелиное яйцо – едва сжал пальцы, оно и треснуло.

В единый миг нойда увидел все, что искал – и его жгучий гнев сразу же испарился.

– Да ты и в самом деле ничего не знаешь, – изумленно выдохнул он, отпуская ее.

У шаманки подогнулись ноги. Опираясь спиной на камень, она сползла на землю, уткнулась лицом в ладони и заплакала. Нойда глядел на нее, переводя дух. Похоже, он понял, что здесь случилось прошлым летом. Ауна, может, и была умелой лекаркой – но не выстояла против более сильной противницы. То ли синеглазая нежить как-то обманула ее, то ли просто сломала в духовном бою. А потом – подселилась, использовала и ушла, оставив выжранную оболочку…

– Она оставляет за собой одни тени, – пробормотал он, вспомнив Вархо.

Девушка подняла лицо, глядя на него сквозь слезы.

– Ауна, тебя выпили и выжгли память, – печально произнес нойда. – Лучше бы тебе больше не быть шаманкой, если тебя некому защитить…

– Почему же некому, – раздался из темноты ворчливый голос Куммы. – Ты зачем обидел крошку Ауну? Это тебе не бабушка, или кого ты там укокошил на Змеевом море…

Кумма подошел, склонился над маленькой шаманкой, протянул к ней руки. Поднявшись, она с плачем спрятала лицо у него на груди.

– Я не хотел ее обидеть, – тихо сказал нойда.

– Хотел, еще как хотел – да не ее, – хмыкнул Кумма. – Ладно, я не сержусь. Но какой же ты все-таки подслеповатый, а еще чародей, даже смешно…

– Это ведь ты прогнал отсюда Великого Хауги? – спросил нойда.

Это было утверждение, а не вопрос. Кумма даже отвечать не стал – и так все было ясно.

– Почему же саами теперь просят о помощи не тебя, а меня?

– Ну, я им помогаю, когда сочту нужным, – не сразу ответил Кумма. – А с сейдом и вовсе помогать не собираюсь. Сами пусть разбираются, а я погляжу. Ну а уж если не справятся – тогда, может, вмешаюсь. Только радости от этого никому не будет, предупреждаю сразу… Ладно, нойда, ступай спать. Чую, завтра день будет хлопотный…

Летнее утро выдалось на редкость погожим. Солнце пригревало в синем небе, шумные речные воды сверкали в его лучах. Лес звенел птичьими песнями. Таким утром хочется славить богов, создавших мир добрым и щедрым ко всем, кто в нем рожден.