И вот я сижу под абрикосовым деревом, любуюсь созревающими плодами, наблюдаю за тем, как некоторые уже посветлели. Вспоминаю, что когда мы были детьми, мы начинали абрикосы есть практически от цветения: еще цветы засохшие не отпали, а уже появилась маленькая абрикоса, которую мы ели. Конечно, сейчас я не стану есть зеленые, подожду, пока поспеют….

Брат выложил свои снасти, а я достал то, что привез из Ленинграда. Брат звонил мне заранее, просил привести капканы на щук. Обычно щуку мы ловили на крючки, тройники. На тройник вешаешь живца и леска наматывается на кружок деревянный или из пенопласта, которые при поклевке переворачиваются, сигнализируя о пойманной рыбе. Потом придумали, когда появились пластмассовые бутылки: брали вместо кружка бутылку, привязывали шнур или леску, на леску тройник и там живца. Щука хватала, и по тому, как ведет себя бутылка, определяли, попалась рыба или нет. А сейчас вместо крючка придумали капкан – специальное устройство, благодаря которому щука хватает живца, и сходов практически нет. С тройника, с крючков сходы иногда бывают, а здесь – нет. Я привез такие капканы, мы начали их рассматривать, размышлять: на что будет лучше подвесить – на кружки, жерлицы или на бутылки.

Раздался звонок у калитки, и брат пошел открывать. Я пока рассматривал его снасти, которые были уже приготовлены. Когда повернулся, то увидел, что сюда идет Николай. Этот большой человек шел, широко расставив руки, как бы приветствуя меня, собираясь обнять. Я поднялся с небольшой, как говорят, дрожью в коленях. Если он на мгновение забудет, что у него кто-то в объятиях, то есть риск оказаться со сломанными костями. Но на сей раз он мне ничего не сломал, он обнял меня, хорошенько встряхнул.

– С приездом! Чем вы тут занимаетесь?

– Да вот крючки смотрим, приспособления.

– А зачем? Едем сейчас ко мне форель ловить. А щука – это не то, это баловство. Хорошая рыба – это форель.

– Да я только приехал…

– А мы знаем, что ты только приехал. Александр Федорович говорил, что ты должен сегодня приехать. Вот мы и тут, чтобы забрать тебя и Юрия Петровича к нам, будете жить у нас.

– Да мы… как-то я… понимаете… – начал я говорить, не зная, как отказаться, потому что у меня как-то не было планов ехать в Соленый.

– Нет-нет, никаких разговоров, разговаривать не будем. Давайте, собирайтесь, сейчас мы поедем.

Я еще что-то повозражал, но потом все равно начали собираться. Брат пошел, поставил чайник, сказал, что нужно выпить чайку на дорожку.

– Хорошо, Валентина у меня пока пошла навестить знакомых в Армавире, я ей сказал, что вас заберу, и вместе заедем за ней.

– Тогда спешить нечего.

Брат пошел заварить чай, а я пока начал расспрашивать Николая о том, как они тут живут-поживают.

– Да, в общем-то, нормально, я в двух словах скажу так: когда вы уехали, Валентина с сыном начали меня обследовать, как они выразились. Налепили каких-то датчиков на голову, на все тело, подключили какие-то приборы. Что-то они там надо мной химичили, а я уж помалкивал, терпел. Так они, наверное, дней пять занимались мной и не нашли никаких отклонений, которые бы могли повлиять опять на мое состояние. Да я и сам чувствовал, что все-таки природа вылечила меня. Они предложили мне поехать с ними туда, в город, к ним. Я вначале боялся, а потом решил поехать. Понимаешь, отвык я от народа. Столько лет жил в берлоге! Хоть и уважение, и забота, и все – но не могу. Пускай городок и небольшой, но все время шум, движение… А тем более Валя-то врач, к ней все время ночью народ приходил, она всех принимала, всем помогала. Я ничего не говорил, но Валечка моя видела, как я себя чувствую в городе. И в один прекрасный день она приходит и говорит: «Вот, все. Я получила расчет. На мое место назначили Колю главным врачом, а мы с тобой едем в Соленый». Для меня это было неожиданностью, она мне до этого ничего не говорила. Но она видела мое состояние, понимала, что я себя здесь не очень хорошо чувствую. И поэтому мы собрались и уехали в Соленый. К Александру Федоровичу приехали… Через три дня мы нашли домик, у Вали были сбережения. Мне он очень понравился: здесь, на Кривом переулке, небольшой домик, но с большим участком. Особенно мне понравилось, что здесь стояли две огромные липы. Представляешь, в тот год они были медоносные. Липы – они же не каждый год медоносят. Иногда бывает раз в три года, и в тот год липы как раз медоносили. Стоял чудесный запах, пахучий аромат, и они гудели, эти громадные липы, потому что там было огромное количество пчел, очевидно, целые рои прилетали. А я в сарае нашел ульи, быстро почистил и собрал. Смотрю, через два дня в одном уже семья поселилась, на третий день во втором, так мы и завели пчел…

Подошел брат, принес чай, стали чай пить. Разговор перешел на рыбалку, все-таки рыбалка – наше хобби и интерес.

– Иди, собирайся, бери, что тебе надо.

– Да мне что собираться, чемодан еще не разобран, все уложено.

Я быстро взял свое походное, в основном рыбацкое, вещи, которые нужны для рыбалки, штурмовки, плащ и все остальное, что требуется. Все это было сложено в рюкзак, а цивильные вещи были оставлены здесь, у брата.

Мы вышли с Николаем, взяли снасти. Конечно, только удочки, поскольку мы с Николаем шли на форель – царскую рыбу. По пути заехали в Армавир, взяли Валентину. Она светилась вся от счастья, выглядела замечательно. Брат решил все-таки ехать на своей машине, а я поехал в машине с Николаем и Валентиной.

Мы поехали в Соленый. Ехали, не заезжая никуда, по объездной вокруг Лабинска. В станице Засовской мы остановились, чтобы купить продуктов. Сколько я ни приезжаю в Армавир, каждый раз убеждаюсь, что Армавир, по-моему, самый дорогой город. Южный город, причем не курортный, но цены на рынке гораздо выше, чем в остальных городах, иногда даже дороже, чем в Питере. Почему? Даже объяснить трудно, хотя средняя заработная плата у рабочих гораздо ниже, чем в Питере. Но вот такая сложилась ситуация: на фрукты, на овощи, на кур, на масло, на мясо – на все цены выше, хотя городок сельскохозяйственный, не курортный. Пополнили наши запасы овощами и, въезжая в Соленое, только свернули на Кривой переулок, как Валя сказала:

– О, меня ждут.

Мы подъехали к домику, который Николай назвал маленьким, хотя он был не такой уж и небольшой.

– Ребята, настраивайтесь пока без меня, – сказала Валентина, выйдя из машины.

С другой стороны дома стояло человек десять. Сидел какой-то мужчина, держа на руках мальчика лет десяти−двенадцати. Мы подъехали к другой стороне дома, дождались брата. Он подъехал таким же образом, и, взяв корзину с продуктами, мы вошли в дом. У Валентины оказалось все уже готово к обеду, был сварен борщ, зажарен гусь – он стоял на столе, такой аппетитный, что хотелось подойти и прямо руками отломить хотя бы маленький кусочек. Но я сдержался.

Николай предложил приготовить салат, пока Валентина принимает пациентов. У нас получилось быстро, в три ножа мы приготовили салат. Управились еще до возвращения Валентины, поэтому Николай предложил нам посмотреть сад и огород.