тормозить рабочие процессы. Мы продолжаем функционировать в штатном режиме – как единый дружный организм.

Телефон зажужжал. Высветилось оповещение из банка:

“ВАМ ЗАЧИСЛЕНО 50 000 рублей. НАЗНАЧЕНИЕ ПЛАТЕЖА – компенсация оптимизированному”.

Оптимизированный – вот, значит, как я теперь называюсь.

Когда я вернулся, Таня была уже дома: из гостиной раздавалось бурчание ноутбука. Я зашёл в гостиную, она не повернулась.

– Привет.

Не ответила. Снял часы и бросил пиджак на кресло – специально, чтоб смялся. Она покосилась, но всё равно ничего не сказала.

– Как на работе?

Она пожала плечами:

– Как в сказке про козлёнка, который посчитал всех. Вот и они: нас посчитали, нас оптимизировали …

– А тебе уже пришло оповещение?

– Мне – нет. У меня отвод.

– Почему?

– Потому что щитовидка ни к чёрту. Я говорила вообще-то.

– Не помню.

Закатила глаза.

Я сел рядом и положил руку ей на колено.

– Не надо.

– Может, в отпуск съездим?

– Чтобы палец отрос?

– При чём здесь палец?

– А при чём здесь отпуск?

Таня встала, я взял её за руку. Она бросила взгляд на кольцо.

– На левой носят разведённые.

Вышла из комнаты. Дверь в спальню закрылась.

Ещё вдовцы, хотел я напомнить.

Проснулся оттого, что Таня трясла меня за плечи.

– Ты чего орёшь?

Правая рука! Может быть, он …

Нет. Пальца так и не было.

Вот, значит, как это работает. Пальца нет, а боль есть.

Таня присела на угол дивана и вздохнула.

– Ладно. Давай честно. Как ты вообще?

– Не знаю. Не знаю, правда. Как будто бы … никак.

– Понятно. – Она встала и направилась к двери.

– Тань, погоди. Можно к тебе?

Она замерла на пороге.

– Нет.

– Значит, теперь так всегда будет?

– Всегда – не будет.

Можно было спросить сейчас. Нужно было спросить. Но я промолчал.

Она исчезла за дверью.

За неделю после начала оптимизации офис опустел. Первым исчез Денис, сказавшись больным. Говорили, болеет он где-то на берегу одного из не наших морей. Впрочем, удивляться было нечему: у него третья положительная, так что по графику он попадал уже в следующую тестовую группу.

Маша отнесла заявление в отдел кадров и зашла попрощаться перед отъездом.

– Зачем? У тебя же бронь стопроцентная, а твой уже без пальца.

– Есть ещё кое-кто.

– Детей не трогают, сказали.

– Сказали, да. Это сейчас. А если потом? – Она положила руку на живот. – Мы же не знаем, как это всё повлияет. Ладно палец. А если они … если оптимизируют какой-то участок мозга, который отвечает за эмоции? Он будет кошкам глаза выкалывать, а я даже не пойму, что случилось! Я спать не могу. Я есть не могу. Я так больше не могу, не могу, не могу!

– Я понял.

Я положил свою руку на её, но тут же убрал, увидев, как она смотрит. Она говорила, не отрывая глаз от пальца, – вернее, от места, где он когда-то был.

– Слушай, хотела тебя попросить … Так неудобно, но правда некого, у нас все разъехались. Можешь Конни у себя подержать? Пока мы не разберёмся на месте.

– У Тани аллергия на шерсть, прости.

Я врал, и она это знала.

Вечером я сказал Тане, что Маша уезжает. Она пожала плечами.

– Я бы тоже уехала, будь я на её месте.

– Так давай …

Я собрался с духом и сказал:

– Давай попробуем.

Она сжала стакан и медленно проговорила:

– Уехать – или?..

– Уехать, конечно, а ты о чём?

– Конечно. О чём же ещё, – она усмехнулась и встала.

– Таня, ну сама подумай, какой сейчас смысл …

– Жить? Скажи прямо – жить. Какой смысл жить. Что-то делать. Что-то пытаться. Да? Мы ведь так и живём. Будто нас уже нет. Если бы наши родители думали так же, то нас бы и не было.

– Это другое.

– Это всегда другое.

Она ушла.

Утро началось с сообщения:

“ОТМЕНА ОПТИМИЗАЦИИ.

В результате ошибочных действий системы было оптимизировано свыше 2000 рабочих органов, что привело к приостановке жизнедеятельности более 100 человек. Оптимизация признана неэффективной мерой. В ближайшие месяцы все органы возобновят своё функционирование в прежнем режиме”.

Это значит, что палец вернётся. Это значит, что всё вернётся.

– Тань, – я вскочил и бросился в спальню.

Кровать была не просто пустой – нетронутой.

– Тань?

Её не было.

А что, если Тани больше не было? А что, если Таню – с её щитовидкой – оптимизировали? По ошибке. Навсегда.

Гудок, один, другой, третий …

– Мне сейчас неудобно.

Я выдохнул и едва смог проговорить:

– Таня, всё хорошо? С тобой всё хорошо?

– Ты чего?

– Я понял. Давай попробуем. Я готов. Правда.

Она молчала.

– Таня?

– Я ухожу. Подала заявление утром. Поняла, что смогу. Смогу без тебя. Прости.

Записал голосовое:

– Маша, если надо ещё, привози Конни. Присмотрю.

Стянул кольцо с левой руки. Положил обе руки рядом.

Нехорошо. Неровно.

Открыл один ящик, другой.

Где там они лежат?

Даша Благова

Родинка

Если встанешь лицом к нашему общежитию, ты увидишь в его окнах много всякого. Головы, кальяны, коробки, иногда книги. Однажды я заметила в окне кота и вычислила комнату, откуда он. Даже не знаю зачем.

Зимним вечером общежитие кажется уютным. Как длинная свеча в тёмной бутылке, варёная картошка со сливочным маслом, дремота у бабушки в гостях. Скорее всего, ты идёшь к общежитию от метро и твои губы уже колючие с кровью. Ты хочешь войти внутрь, но в самом конце пути московский ветер пытается тебя убить. Он всегда живёт возле больших зданий вроде нашего и не помнит соседей, так что набрасывается на всех подряд. Не стой там долго.

Хотя задержись, тут может быть интересно. Рано или поздно из дверей выскочит пара, целуясь на ходу. Первокурсник потащит клетчатую сумку, которую передали с поездом из дома. У поста охранников притормозит толпа москвичей с временными пропусками: они будут пить с общежитскими дешёвое вино и попытаются нелегально остаться на ночь. Когда-нибудь к твоим ногам упадёт зачётка, перемазав грязью страницы, потому что кто-то неосторожно ловил в окне халяву. Я не знала никаких студенческих примет, когда приехала сюда. Теперь знаю много, но они мне не нужны.

Потому что однажды я шла по общежитскому коридору тысячу лет, состарилась и умерла.

Не дай себя обмануть. Изнутри общежитие склеено сосущими пустотами. Когда искрятся окна всех шестнадцати этажей обоих корпусов, знай, что общежитие на тебя охотится. Никогда не попадайся на приманку.

Я здесь одна – неделю. В