Выражение лица Духа осталось неизменным, но Залусская была уверена, что он пойдет на сотрудничество.

– Игла или тот второй?

– Второй.

– Нечего тебе тут делать. Второй чувствует себя прекрасно. Можешь с ним беседовать сколько душе угодно, – сказал он, с минуту поразмыслив, и оставил ее одну перед красно-белой полицейской лентой.

Саша видела толпу полицейских в форме и в штатском, с большинством из них она не была знакома. Дух подошел к ним, шепнул что-то на ухо невысокому толстяку в черном пуховике и кроссовках. Тот не удостоил ее взглядом, но один из мужчин показал на нее пальцем. Саша почувствовала раздражение. Она не сразу вспомнила фамилию толстяка. Конрад Валигура, она считала его неудачником. Сейчас он, похоже, стал начальником. Нечего ей тут делать. Она отвернулась. В этот момент ее схватил за плечи мужичок в комбинезоне и флизелиновом халате техника.

– Хвала небесам! Сашка? – воскликнул он и тут же ее расцеловал.

– Яцек? – Она искренне обрадовалась, увидев его, хотя с трудом узнала. Он сильно растолстел и заматерел. – Неужели здесь собралась вся наша группа?

Он наклонился к ее уху:

– У нас тут, холера побери, такое, что хоть беги. Я сижу здесь уже часов пять. Если и были какие-то следы, то их затоптали наши, а медики помогли. Чувствую, что торчать мне тут до послезавтра, – и, приняв прежнюю позу, добавил: – Но потом мы обязательно встретимся.

– Обязательно, – улыбнулась Саша и сунула ему в руку свою визитку.

Он сразу же взглянул на нее.

– Профайлер! Юниверсити оф Хаддерсфилд. – Он даже присвистнул. А потом подмигнул: – Я слышал! И знал, что ты выйдешь в люди.

– Хорошо выглядишь, – соврала она.

– Не надо. Это ты хорошо выглядишь, Дюймовочка. – Он потрепал ее по щеке. – Я как всегда. Старый дедусь, но эксперимент с мясом помню до сих пор. Мы его повторим.

– Опять собаки сожрут, пока черви выведутся, – рассмеялась Саша.

– И так было еще два раза, – вздохнул он. – Как будто я их не кормлю. Черви абсолютно не мешают моим пожирателям падали.

– Позвони, – сказала Саша уже без улыбки.

– Конечно. Сразу же, как только сниму образец запаха с металлического мини-сейфа, – захихикал он. – С ме-тал-ли-чес-ко-го. Понимаешь? Такие вот идеи у пани прокурора. Убийца должен был бы ходить с сейфом под рубашкой целый день, чтобы хоть что-нибудь осталось. Все прямо мастера криминалистики! Чайники недоделанные! Утиные клювы!

– Позвони, Джекил. Мне нужно поговорить с тобой обо всем этом.

Он посерьезнел:

– Упаси тебя боже вернуться на эту работу.

Саша покачала головой:

– Это не касается службы.

– Я подготовлюсь: прикуплю водочку и томатный сок, как ты любишь. – И подмигнул. – Я буду только смотреть. Церковь мне не позволяет.

Она уклончиво улыбнулась. На объяснения не было времени.

– Достаточно кофе. Если не позвонишь, я сама тебя найду.

– Знаю, что не слезешь. Ты всегда была такой.

– Вот именно. – Она поцеловала его в щеку. – В этом-то все и дело.

По пути к машине Саша миновала дочерний клуб, «Игольницу». На одном из оконных стекол она заметила несколько отверстий от пуль. Мороз нарисовал на потрескавшемся стекле затейливый растительный узор. Залусская сфотографировала окно айфоном. Потом вынула из сумки рулетку и измерила каждое из трех отверстий. Восемь миллиметров. Не очень типичный калибр оружия. Стреляли изнутри. Подняв голову, она заметила, что у одного из окон на последнем этаже кто-то стоит, кажется в черной маске на лице. Занавеска зашевелилась, и силуэт исчез в глубине квартиры. Саша подумала, что маска ей могла и померещиться. Но на всякий случай записала в блокноте, какое именно это было окно.

– Он был прекрасным человеком, его все любили, – рыдала в трубку Клара Халупик. – Не знаю, кто мог желать ему смерти. Это был выдающийся певец, у него уже подписан контракт в Штатах. Какие бандитские разборки? Я не знаю, страдал ли он от наркотической зависимости! Нельзя ли уже закончить этот разговор? Я плохо себя чувствую. Думаю, что это естественно в данной ситуации.

Она бросила телефон на кресло и расплакалась. Тамара подошла к ней и по-матерински обняла. Какое-то время они стояли так в молчании, но, когда телефон опять завибрировал, девушка поспешно высвободилась из объятий. Помещение наполнил звук дискотечного хита.

– Они не оставят нас в покое. – Клара вытерла слезы и подошла к телефону. Успела в последнюю секунду.

Тамара посмотрела на мужа и вздохнула:

– Бедняжка.

– Достаточно отключить телефон, – заметил Павел Блавицкий, не поднимая глаз от газеты.

Они оба понимали, что для Клары это минута славы.

– Да, спасибо, – щебетала девушка Иглы. – Это страшно! А с какого канала вы звоните? Какие-то помехи…

Буль уже не мог этого слышать. Тамара поняла, что он думает обо всем этом, по выражению его лица. Она открыла дверь спальни и велела Кларе туда войти. Ей было очень жаль Иглу, Изу и даже Клару, но Буль был прав. Если бы она действительно страдала, то не захотела бы ни с кем разговаривать. Журналисты очень быстро сообразили, у кого можно добыть информацию, которая в данный момент была на вес золота. Она подошла к окну. На улице стояла небольшая группка папарацци. Тамара поспешила отойти от окна.

– Ты видел?

Буль кивнул.

– Мы в заточении.

– Пока да.

Тамара удивлялась спокойствию мужа.

– Почему мы не уехали рано утром, – ругала она саму себя. – Так было бы лучше для всех.

– Ты хотела сходить в костел.

– Мне нужно было сходить. – Она склонила голову. – Собственно, ты не возражал.

Он подошел к ней, погладил по лицу. Черная, асимметричная челка падала на лоб.

– Теперь даже не знаю, когда мы сможем выехать, – сказал он. – Я должен быть доступен.

Тамара хотела спросить для кого, но сдержалась.

– Ты ведь знаешь, кто это был? – Она стряхнула ладонь Буля со своего лица. Он отошел на безопасное расстояние. Она сжалась, накинула на плечи плед и смотрела на мужа с настороженностью птицы. – Знаешь, правда?

Он встал, подошел к дверям спальни, в которой Клара по-прежнему щебетала в трубку, и проверил, закрыты ли они.

– Это ведь логично, – произнес он спокойно. – Изу жалко. Ее не должно было там быть.

Тамара посмотрела на него испуганно.

– Нам что-то угрожает?

– Тебе – нет.

Раздался звонок видеофона. Буль приложил палец к губам.

Из спальни выбежала возбужденная Клара: