— У меня сегодня не было времени на новости. Двенадцать часов проработал, как вол. И все это время плясал чечетку вокруг потенциального клиента. Это был очень важный клиент.

— Отлично. Клиент с большим счетом?

— Он еще не мой, но я над этим работаю. — Люк ласково провел рукой по ее ноге. — Я пригласил его на ужин вместе с женой. В четверг вечером. Надень что-нибудь особенное, будь добра.

— В четверг? Люк, в четверг возвращаются из Италии мои родители. У нас в доме будет праздничный ужин. Я же тебе говорила.

— Ну, подумаешь, увидишь их в пятницу или в выходные. Ради всего святого, ты живешь в двух шагах от них! Это действительно крупный счет, Кэт.

— Я понимаю. Жаль, что ты не успеешь к нам на ужин.

— Ты что, меня не слышишь? — Его рука стиснулась в кулак у нее на ноге. — Ты должна быть со мной. Именно такое светское мероприятие мне необходимо, чтобы заполучить его счет. От меня этого ждут. Все уже договорено.

— Извини, у меня тоже все уже договорено. И это было известно гораздо раньше, чем ты договорился на четверг. Если хочешь перенести свой ужин, я…

— С какой это стати я должен переносить ужин? — Люк рывком поднялся с кресла. — Это же бизнес! — воскликнул он, раздраженно взмахивая руками. — Для меня это важнейший шанс. Это возможность продвижения, которой я так ждал. Ты все равно практически живешь в семье. Какая разница — когда съесть еще одну долбаную порцию спагетти? Подумаешь, большое дело! Это можно сделать в любой день!

— Вообще-то мы собирались приготовить каннеллони[29]. — Рина тоже встала, стараясь подавить огорчение. — Моих родителей не было целых три недели. Я обещала, что встречу их, если только меня не вызовут на работу. Они приедут домой, и у нас для них есть грандиозная новость: их старшая дочь ждет своего первого ребенка. В моем мире это важнейшее событие, Люк.

— А то, что нужно мне, вообще значения не имеет?

— Конечно, имеет. И если бы ты спросил меня раньше, чем строить эти планы, я бы тебе напомнила, что я уже занята, и ты мог бы назначить другой день.

— Клиент хочет четверг, клиент получит четверг, — отрезал Люк. Щеки у него вспыхнули от гнева. — Так положено в моем мире. Ты себе представляешь хоть в малейшей, хоть в самой отдаленной степени, какая конкуренция царит на рынке управления финансами? Сколько требуется времени и усилий, чтобы добиться распоряжения многомиллионным счетом?

— Честно говоря, не представляю. — Про себя Рина решила, что с этим недостатком она вполне может прожить. — Но я знаю, что ты много работаешь и что для тебя это важно.

— Да, это заметно.

Когда он отвернулся, Рина закатила глаза к потолку. Но ей хотелось помириться, и она подошла к нему.

— Слушай, мне действительно жаль. Если есть способ перенести встречу на другой день, я…

— Я же тебе только что все объяснил!

Люк снова всплеснул руками. При этом он резко повернулся и больно задел ее по лицу рукой.

Рина отшатнулась, глаза у нее округлились, она закрыла лицо рукой.

— О боже, Кэт! Прости, я не нарочно… Я сделал тебе больно? О господи. — Он взял ее за руки. На его лице отражалось то же изумление, какое, она полагала, было написано на ее собственном. — Это вышло случайно, клянусь тебе.

— Ладно, все нормально.

— Ты попала мне под руку. Я не ожидал… Я такой неуклюжий болван, черт меня дери. Господи, дай же мне взглянуть. Там синяк?

— Да ты меня едва задел.

В общем-то, подумала Рина, это было правдой. Она скорее была потрясена самим фактом, пусть это и вышло случайно, чем испытывала боль.

— Щека покраснела, — прошептал Люк, осторожно касаясь пальцами ее лица. — Я чувствую себя просто ужасно. Я чувствую себя чудовищем. Твое прекрасное лицо!

— Ерунда. — Ей все-таки пришлось его утешать. — Ты же не нарочно, а я не хрустальная.

— Для меня — хрустальная. — Люк притянул ее к себе. — Мне так жаль! Мне вообще не следовало приходить в таком паршивом настроении. Мне просто хотелось тебя увидеть. А у тебя была вечеринка, там, внизу. Мне хотелось просто побыть с тобой.

— Ну, вот я здесь. — Рина погладила его по волосам. — И мне очень жаль, что я не могу помочь тебе в четверг. Честное слово.

Он отстранился от нее и улыбнулся.

— Может, ты сможешь мне это возместить?

Секс был хорош. С Люком ей всегда было хорошо. А в этот раз, после размолвки, он был особенно нежен. Ее тело согрелось рядом с ним, согрелось изнутри, мышцы, усталые и напряженные после тяжелого и долгого дня, расслабились. И пока ее тело достигало пика наслаждения, голова освободилась от всех мыслей.

Довольная и полусонная, Рина свернулась клубочком, прижавшись к нему.

— Ты когда-нибудь обзаведешься кроватью пошире? — спросил Люк.

Рина улыбнулась в темноте.

— Как-нибудь на днях.

— Почему бы нам не провести выходные у меня? Заглянем в пару клубов в субботу вечером, а в воскресенье устроим поздний завтрак.

— М-м-м… Посмотрим. Мне, наверно, придется поработать обеденную смену внизу в воскресенье, но, может, после. Может, после.

Люк замолчал, и ей даже показалось, что он заснул.

— Может, пообщаешься с родителями в четверг пораньше, пропустишь ужин и присоединишься к нам в семь прямо в ресторане?

— Люк, для меня это просто невозможно.

— Прекрасно! — В его голосе послышалась обида. Он перевернулся и встал с постели. — Как всегда, все будет по-твоему.

— Это несправедливо, сам знаешь.

— Я тебе скажу, что несправедливо, — огрызнулся Люк, натягивая одежду. — Несправедливо, что ты никогда и ни в чем не желаешь идти мне навстречу. Для тебя все, что угодно, важнее меня.

Блаженное состояние после секса испарилось без следа.

— Если ты и впрямь так считаешь, тогда я не понимаю, зачем ты теряешь со мной время.

— Вот и я себя об этом спрашиваю. Ты берешь больше, чем даешь, Кэт. — Он нервными, резкими движениями застегивал рубашку. — В скором времени ты выдоишь меня досуха.

— Я даю тебе все, что могу.

Люк сунул ноги в туфли.

— Печально, если это все, что у тебя есть.

Когда он ушел, демонстративно хлопнув дверью, Рина осталась лежать в постели. Неужели она и вправду столь эгоистична? Столь скупа эмоционально? Ей нравился Люк, но, может быть, она действительно проявляет слишком мало интереса к его работе? Да, это так, вынуждена была признать Рина. Его работа мало ее волновала, она была слишком поглощена своей собственной.